Граф Суворов. Том 11

Шаман Иван

— Спасибо за совет, об этом я как-то не подумал. — поблагодарил я супругу. — В таком случае завтра совершим тестовый полет, на Фениксе, а затем, если возникнут сложности, попробуем организовать геологическую экспедицию. Зря что ли у нас три сотни специалистов дурью маются в каютах?

Глава 10

— Уверен что хочешь идти сам? — уточнила Мария, когда мы с Ангелиной уже собирались на вылет.

— Да. — ответил я, наглухо застегивая ворот пилотского костюма. — Пусть у нас есть более сильные дарники, вряд ли найдется хоть кто-то кто лучше

меня чувствует и видит резонансные конструкты.

По этой же причине мы брали Феникс, с минимальной броней, а не любой другой корабль. Ну и еще потому, что в крайнем случае штурмовик-перехватчик можно было доставить обратно в город собственными силами.

— Это правильно. — усмехнулся Строганов, выслушав мои аргументы. — Чем круче внедорожник, тем дальше идти за трактором. Но я, на всякий случай, подберу что у местного населения есть из подходящей техники.

— Будешь выкупать — не экономь, в первую очередь смотри на функциональность. — посоветовал я. — Даже если всё пройдет отлично и до места мы доберемся сами, дальше геологам придется разбивать временный городок. Техника лишней не будет.

— Как и бензовозы, трактора и прочая строительная техника. — уточнила Мария.

— Их можно будет доставить позднее, привезти с Урала. — возразила Инга. — Сейчас важнее снабжение продуктами питания и обеспечение безопасности…

— Думать об этом никто не мешает, но в начале — разведка. — покачав головой сказал я. — Всё, пожелайте нам удачи.

— Удачи. — улыбнувшись сказала Мария, и поцеловала меня в щеку. Инга чуть засмущавшись всё же поцеловала в другую. После чего я надел шлем, и забрался в кабину нашего двухместного штурмовиков. Крохотный, даже по меркам обычных артиллерийских катеров, он обладал невероятным вооружением. Впрочем, не будь у него таких выдающихся пилотов, не прожил бы в бою и минуты. Сбить кораблик без щитов могла любая установка ПСО.

Турбины двигателей загудели, постепенно наращивая обороты, и судно плавно поднялось над землей, словно перышко. Хотя ощущение это было более чем обманчивое, просто мощность двигателей в разы превышала необходимый максимум для такой конструкции. И опять — не будь нас в кокпите — фиг бы эта пташка взлетела. Мощности реактора бы не хватило.

— Не торопимся. — сказал я, обозначая маршрут движения. — Держи среднюю сто, нам главное почувствовать, когда все пойдет в разлад.

— Уверена, такое мы не пропустим. — ответила Ангелина, и оказалась абсолютно права. Же через полчаса, отлетев на пятьдесят километров от города, я увидел едва заметную рябь, стоящую в воздухе. Даже успел притормозить, войдя в непонятную область на минимальной скорости. Но, казалось, ничего не произошло. Даже щит, который я на автомате повесил еще при взлете, едва отреагировал.

— Фиксирую помехи в работе резонансного реактора. — внезапно сказала Ангелина. — Небольшие, но выше статистической погрешности.

— До опасной зоны еще далеко? — уточнил я.

— Девять герц. — ответила девушка, сверившись с приборами.

— Так… проведем эксперимент. Только прежде спустимся ниже. — сказал я, направив перехватчик к заледеневшей реке. И только когда мы почти сели, я решился отключить щиты.

— Пять герц! — тут же ответила Ангелина. — И растет!

— Плохо. — ответил я, вновь активировав щиты. Приборы

тут же пришли в норму, но я не успокоился. Теперь мы двигались вдоль берега, чтобы в случае поломки или опасности можно было мгновенно сесть. Я даже шасси выпустил, для экстренной посадки, хоть и надеялся, что они нам не понадобятся.

Еще через полчаса, примерно в семидесяти пяти километрах от Вилюйска, если по прямой, начали сбоить щиты, и пришлось их укреплять, создавая второй слой полусферы. А затем и третий, опасно приблизившись к теоретическому максимуму. Дальше была только сингулярность, с проколом реальности, к которому я не собирался приближаться. У нас и без тварей со щупальцами проблем хватает.

— Снова рост. — заметила Ангелина, хотя я старался держать почти круговую защиту, лишь дыру для выхлопа двигателей оставил. — До перегрузки три герца.

— Плохо. — мрачно ответил я, и оглядевшись по сторонам направил судно к казавшемуся надежным ровному месту. Плавно опустив судно, я дождался пока двигатели сдуют с камней лишний снег, и посадил Феникса на пологий речной берег. — Снимаю барьеры, как будет опасная зона — скажешь.

— Хорошо. — ответила Ангелина, и я убрал внешний слой. — Два герца.

Это было неприятно, хоть и ожидаемо. Второй щит я снимал скорее для подтверждения собственных мыслей, чем для проверки теории. Искажения диссонанса мгновенно проникли через последний конструкт, исказив его структуру, и Ангелина закричала, схватившись за голову. Я тут же повесил полную сферу, влив в нее доступный максимум сил.

— Ты как? — обернувшись спросил я, девушка простонала и показала большой палец. — Давай, приходи в себя. Не торопись.

— Приборы почти в норме. Излишние колебания в районе одного-двух герц. — чуть отдышавшись сказала Ангелина. — Что бы ты ни делал, оно помогает.

— Полный купол. — покачав головой ответил я. — С таким мы можем разве что на месте стоять. Ни лететь, ни даже ехать не выйдет.

— А если использовать проводящий металл в качестве защищенной капсулы? — спросила Ангелина. — И в нее поместить людей и механизмы.

— Стоить это чудо будет как чугунный мост. — покачал я головой. — Если не дороже. К тому же, как они работать будут? Нет, нужно что-то другое. Да и вообще, странно что тебе стало резко плохо…

— А тебе нормально? — удивленно спросила девушка.

— Почти не почувствовал. — ответил я, и сам задумался. Ведь в самом деле, какая-то волна была, появилось мимолетное ощущение щекотки, а затем все кончилось, под кожу волне помешал проникнуть поток моей собственной энергии. Как было с японским ниндзя, когда я блокировал его атаки даже без сферы.

— Нужно провести еще один опыт. — наконец сказал я. — Начинай медитацию насыщения, прогоняй энергию по меридианам. До максимума.

— Я готова. — через минуту ответила Ангелина, и я осторожно снизил насыщенность защитной сферы. Девушка охнула, но кричать не спешила, я же тщательно наблюдал за собственным состоянием.

Диссонанс ощущался как дребезжание расстроенного инструмента, стремящегося проникнуть в стройную мелодию и разрушить её изнутри. Скачки давления и высоты исходящих из центра зоны волн не подчинялись никакому здравому смыслу. Или попросту — были хаотичны, а не направлены. В них не было ни цикла, ни мелодии.