Граф Суворов. Том 11
Шрифт:
— А вот теперь отступать уже поздно. — помрачнев сказал Василий, и я с ним был почти согласен. Западню нам устроили знатную, и хотя непосредственной опасности для Гнева империи пока не было, Кронштадт без нашей поддержки из неё не выберется никак. А значит придется и нам раскрыться.
— Капкан захлопывается, все суда противника пришли в движение. — вновь произнес офицер связи. — Кронштадт разворачивается и идет на прорыв, ему на встречу движутся перехватчики и фрегаты. Боюсь без боя им не уйти.
— Не уйти. — кивнул я, осматривая поле боя. — Полный вперед! Щиты на максимум, цель —
— Это безумие! — вновь ахнула Мария. — Пусть уж лучше Михаил чем мы.
— Нет, дорогая. — усмехнулся я. — Главная обязанность солдата сдать так чтобы за родину погиб его противник. Так обеспечим им шикарные похороны. Полная боевая готовность. Зарядить все орудия. Расстояние до цели?
— Пятнадцать километров! — выкрикнул адъютант и я с удовольствием погладил штурвал с кнопкой огня. Что будет-то будет, была не была.
— Залп по флагману противника, на три, два… один! — скомандовал я, убирая маскировочную сферу и одновременно зажимая гашетку. Рой снарядов, включая трехсотмиллиметровую бомбу, способную одним попаданием снести пятиэтажное здание, устремился к врагу, и практически в тот же миг в ответ ударило всё оружие вражеского флота. Они каким-то неизвестным мне способом знали где мы окажемся, правда не до метра, но им хватило чтобы до навестись и открыть огонь.
— Маневр уклонения! Дымы! — приказал я, принимая вражеский огонь на объемную сферу, и лишь краем глаза отмечая, что большая часть наших снарядов канула в лету. Примерно треть остановили еще на подлете орудия ПСО, устроившие настоящий ураган из двадцатимиллиметровых снарядов. Половина оставшихся, включая трехсотку, завязли в щитах. Именно главный калибр, при взрыве, этот щит снес и позволил оставшимся вгрызться в броню противника. Кажется, я даже видел пару взрывов на борту.
Жаль, что не больше. А вот нам пришлось не сладко. Скрыться, когда тебя ведут десятки башен ПСО, буквально градом засеивая все пространство вокруг корабля — нереально. И никакая сфера маскировки нам помочь не могла. В отличие от выброшенной мною на автомате волны пресса.
За сегодняшний день я так часто ею пользовался, что совершенно не задумываясь создал поверх защиты, и устремившаяся к противнику волна собрала большую часть попавших в сектор обстрела снарядов, выиграв нам достаточно времени, чтобы выйти из под плотного огня и спрятаться за маскировочной сферой.
— Облучение с четырех сторон. — отчеканил офицер радарной установки. — Они повесили датчики в стратосфере!
А вот это было уже и в самом деле отвратительно. Стоило нам прикрыться радио поглощением — и прозрачное пятно будет видно на радарах, следящих за землей сверху. Стоит отказаться от верхнего слоя — и нас поймают снизу или по бокам. И единственное что могло хоть как-то помешать врагам, отсутствие визуального контакта. Но не с нашей маневренностью. Всё же это фрегат, а не перехватчик.
— Уходим на маневровых. Мордой к врагу. — приказал я, концентрируясь на противодействии огню противника. Очередная волна ушла в сторону преследователей, не позволяя им вести прицельную стрельбу. А когда конструкт разрушался от количества попаданий, я тут же привычно посылал вперед
— Приготовиться к залпу! По отмеченной цели и моей команде! Три, два, огонь! — рявкнул я, и созданный пресс помчался со всей возможной скоростью, а следом за ним, с отставанием в секунду, ударили все наши орудия, включая курсовую пушку. Огненный смерч обрушился на ближайший к нам крейсер.
Длинное но узкое судно, держало курс прямо на нас, с самой своей узкой проекции, но японскому кораблю это не помогло. Пресс дошел до самого щита, взаимно разрушив конструкты, и оставив врага без защиты. Быстрые сто-тридцати миллиметровые бронебойные снаряды приняли на себя большую часть огня ПСО, а под конец на нос корабля обрушился шквал из соток и снаряд главного калибра.
Взрыв было слышно даже через толщу брони, хотя его и дублировали динамики окружения. Огненный цветок, разворотивший переднюю треть корабля и оставивший его без двух орудийных башен, заставил судно в панике отвернуть от нас, в попытке уйти с поля боя. Вот только промазать по длинной неповоротливой туше было почти нереально.
— Все орудия, по готовности — огонь! — приказал я, сам зажав гашетку, как только новый снаряд дослали. Шквальный огонь мгновенно обезоружил противника, уничтожив все надстройки правого борта, а затем бомба трехсотка вошла в образовавшуюся прореху в броне и корабль переломило пополам взрывом.
— Да! — не сдержавшись закричало несколько человек на мостике. И кажется одним из них был я.
— Перевести огонь… — я наскоро выбрал следующую цель, но ощутив укол опасности обернулся. Кронштадт вышел из окружения, но не потому, что сумел пробиться с боем — просто враги сменили приоритетную цель, явно выбрав нас в качестве главной мишени. Ну, бог им судья. Тем более что и Михаил трусом никогда не был. Упрямцем, горделивым петухом — да, но не трусом.
Под его командованием легкий крейсер, при поддержке звена штурмовиков, ударил фрегатам противника с тыла, мгновенно уничтожив один из ринувшихся на встречу перехватчиков и сильно повредив несколько других. Завязался маневровый бой, не для наших скоростей, а вот орудия ПСО могли оказать существенную помощь.
— Сотки и ПСО — огонь по фрегату и перехватчикам. Основной калибр — огонь по фрегатам по готовности, не теряйте целей! — приказал я, понимая, что теперь и мы оказались в ловушке. — Кронштадт, отступайте пока есть возможность, мы идем следом. Это приказ.
— Понял вас, приступаем к выполнению. — отозвался с явным неудовольствием в голосе Михаил, и Кронштадт вышел из боя, уводя за собой корабли прикрытия. Суда поддержки и ДРЛО уже давно держались от схватки как можно дальше. Оставалось лишь понять куда их вести. Не прямо же на Черепаху? Бой слишком неравный.
— Теперь все суда противника идут на перехват. Оторваться будет крайне сложно. — предупредил Строганов, но это я и без него понимал.
Один фрегат, пусть даже тяжелый, с хорошим вооружением и неплохой броней, ничего не мог сделать против целого флота. Почти ничего. Вот только сегодня на меня напало божественное вдохновение. Можно правда назвать это синдромом избранного или безумием от преизбытка сил. Не знаю, но это и не та важно.