Граф
Шрифт:
Что мула, что священники, что остальные люди, вошедшие в крепость, лишились дара речи, увидев это представление. Глазки как чайные блюдца. Рты открываются, но как-то беззвучно. Ну и руки вскидываются указующе то на один эпизод, то на другой.
— Вот что совместная молитва делает! — назидательно произнес Андрей. — Боюсь представить, что случилось бы, если с нами еще иудеи помолились.
— И протестанты, — заметил Фердинанд, лицо которого было зеленоватым и бледным. Он всю эту грязь не мог видеть. Особенно вон ту парочку, что с отвратительным чавкающим звуком занималась непотребством.
— И протестанты, — не стал возражать Андрей. Кивнул одному из своих бойцов. И тот, сделав несколько быстрых шагов, снес голову тому горячему парню, что, нахваливая «свою кобылку» насиловал какого-то мужчину, что с вытаращенными глазами и истеричным смехом лизал вывернутые внутренности уже покойного третьего бедолаги. Возможно им же и убитого, так как окровавленный нож валялся рядом. Впрочем, «лизун» этот прожило всего лишь на несколько мгновений дольше собственного насильника.
— Это как все это понимать? — спросил перс.
— А вот так и понимать. Сами смотрите, с кем приходится иметь дело. Всевышний лишь позволил нам увидеть этих красавцев во всей красе.
— Боже милостивый… — тихо прошептал иезуит, истово перекрестившись.
— Пахнет чем-то… — поведя носом заметил перс.
— Кажется гашишем, — заметил Андрей. — Курили видно, с вечера, чтобы легче заснуть.
Перс кивнул.
Довод его вполне удовлетворил. В конце концов с психоактивными грибами он не был знаком, а действие у гашиша совсем другое. На востоке он являлся обычным и вполне ходовым лекарственным средством. Его там до XX века, а местами и до XXI века употребляли в народной медицине. Причем вполне разумно. Как и иные опиаты.
Строго говоря с действием мухоморов да псилоцибов никто, кроме Андрея не был знаком. Местные туляки почитали их просто ядовитыми грибами. И про их особое действие не ведали. Кое-что могли рассказать старые волхвы языческие, но их на горизонте не наблюдалось. Поэтому воевода чувствовал себя сухо и комфортно в этом плане. Тем более, что все ящики с особыми дымовыми шашками он израсходовал. А оставшиеся не отличались никакими сюрпризами. Просто имея удлиненный запальный «патрон», занимающий место того «веселящего» сердечника.
Эта предосторожность не оказалась лишней. Потому как мулла все-таки попросил взглянуть на «дымовые» шашки. Ему ее принесли. Один в один внешне, как те, что уже сгорели.
Аккуратно срезали обмотку. «Распилили» остро отточенным ножом толстую оплетку, пропитанную селитрой и мылом. И вскрыли находящийся внутри запальный «патрон» с порохом. Подожгли их. Понюхали. Посмотрели.
Потом подожгли еще одну шашку. И понаблюдали за ней. За тем как из нее валит дым. Также его понюхали…
На самом деле идею муллы поддержали все наблюдатели. Но не из-за недоверия к Андрею. Просто им было крайне интересно, как устроено сие изделие. Кроме представителей Царя и патриарха. Однако противится общему желанию они не стали. Тем более, что какая-то толика любопытства и у них присутствовала…
***
Анри подошел вслед за проводником к довольно основательному и очень ухоженному подворью в славном городе Золингер.
— Здесь они живут, уважаемый.
Француз на испанской службе кинул ему мелкую монету и решительно направился вперед — в ворота, дабы проникнуть на внутренний двор. Где, судя по звукам, кипела жизнь. Ну или во всяком случае, присутствовала. Потому что и говор доносился, и звуки какой-то возни.
— Кто вы такие? — достаточно вежливо, но настойчиво спросили у Анри сразу, как только он и его люди вошли за ограду.
— Я хотел бы сделать заказ.
— Мастер занят, — скептически оглядев гостя, произнес слуга. — Ближайшие дней десять, не меньше. Так что заходите на следующей неделе.
— Ты не понял. Я хотел бы сделать ЗАКАЗ. Большой и дорогой. Так что зови мастера.
Слуга нехотя ушел. И лишь через десять минут вернулся с несколько раздраженным мастером.
— Чего тебе?
— Я хочу сделать…
— Я уже знаю. Ты не похож на того, кто в состоянии сделать большой заказ.
— Я представляю интересы графа Триполи Андреаса де Шат. Возможно вы слушали о таком?
— Нет.
— Год назад он сумел малыми силами на голову разгромить турок. И именно из-за него оскандалился двор Руа де Франс.
— О! — вскинул брови мастер. — Да, что-то слышал. Но я не знаю, способен ли граф заплатить за большой заказ.
— Здесь предоплата. — махнул он на небольшой сундучок, что несли два человека. И, видя отсутствие реакции, кивнул и третий его спутник открыл крышку, под которой сверкали чистенькие, новенькие талеры.
— Другое дело, — расплылся в максимально благожелательной улыбке мастер. — Прошу. Проходите. Что вы стоите в дверях? Серьезные дела нужно обсуждать, не утруждая ноги…
Прошли.
Расположились.
— Я вас внимательно слушаю, — наконец произнес мастер.
— Граф хочет заказать у вас оружие.
— Слухи до меня доносили, что он отменно владеет саблей.
— Значит вы о нем слышали?
— Немного.
— Хорошо. Но нет. Графа интересует не сабля. Он хотел бы заказать kriegsrapier.
— Понимаю. В какой отделке?
— В максимально простой.
— А вот теперь я вас не понимаю. Вы же сказали, что хотите сделать большой заказ.
— А он и будет большой. Граф хочет заказать тысячу kriegsrapier наилучшей ковки в максимально простой отделке.
— Тысячу?! — ахнул мастер.
— Предельно одинаковых. И чтобы клинки у них были самыми лучшими из тех, которые вы только сможете сделать.
— Боже мой… это необычно… Но почему простой отделки?
— Он, видите ли, считает, что украшение в настоящем оружии не уместно. Что настоящая красота клинка в ее линиях, его материале, в закалке. И укрывать все это резьбой, травлением и позолотой — лишь пачкать. По его мнению, настоящий клинок красив своей смертельной грацией. А он, уж поверьте, лучший мастер клинка, которых я встречал.