Графиня поневоле

Веселова Янина

Расседлав коней и оставив их пастись, друзья уже было собрались разводить костер, но река, манящая своей прохладой, словно позвала их, неразборчиво нашептывая сладкие обещания. Мужчины подчинились ее едва слышным уговорам и сейчас уверенно и тихо ступали по едва заметной тропке. Раздвинув листвяной ивовый полог, оба они замерли, задохнувшись от восторга. Не задаваясь вопросом, кто эта красавица, просто любовались ей, словно узнавая, открывая заново каждую черточку совершенного лица, каждый изгиб восхитительного юного тела. И не было у них сомнений

в том, что это судьба вела их сюда. Не было ревности и обид между ними, а была только радость, чистая и незамутненная от встречи со своим долгожданным счастьем.

В тот момент, когда, рассыпая серебряные колокольчики смеха, красавица прыгнула в самый омут подкоряжный, поняли они, что жить не смогут без красы этакой. Ни минуты не раздумывая кинулись спасать свою суженую.

— Боги мои, какие ж вы тяжеленные! — кряхтя от натуги, она выволокла на берег второго мужчину. — Хорошо, что папенька в прошлом годе заставил меня посещать курсы спасения на водах. Радуйтесь, мальчики, что я умею делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

Глава тридцать первая, в которой героиня приходит в себя

— Почему она до сих пор не приходит в себя?

— Не психуй, рыжий!

— Что за манеры, Грегори? Какой пример ты показываешь ребенку?

— Аола, ну открой глазки! Я так соскучилась!

Знакомые голоса испугали волшебные грезы. И они истаяли словно туман под лучами солнца, оставив напоследок только ощущение невесомости и легкую головную боль. Шевелиться не хотелось, да и не получалось, честно говоря.

— Не все такие непрошибаемые труповоды как ты! Я просто за жену волнуюсь!

— Молча волнуйся, придурок!

— Не смейте ругаться при ребенке, молодые люди.

— Ну, Аола! Пожалуйста! — маленькие ручки обхватили ее за шею, на щеку капнуло что-то теплое.

— Ты меня опять разбудила, птичка моя ненаглядная, — бледные губы шевельнулись в улыбке. — А знаешь какой замечательный сон мне снился? — в воцарившейся в комнате тишине ее чуть слышный срывающийся голос звучал отчетливо.

— Ты со мной! — горячие капли закапали на лицо чаще.

— Куда я от тебя денусь! Не смей плакать, ребенок. Ты меня пугаешь, — она закашлялась, и тут же чьи то сильные руки бережно приподняли и устроили в подушках. В губы ткнулась чашка с кислым, вяжущим рот теплым питьем. Голову кто-то ласково поддерживал.

— Фу, гадость!

— Пей, Аола, не капризничай, — в голосе Просветленной послышалось плохо скрываемое облегчение. — И открой уже глаза.

Задача, поставленная сестрой Марфой, казалась невыполнимой. Сил на такое простое и естественное действие почему-то не было. Хотелось подобно гоголевскому Вию воскликнуть: «Поднимите мне веки». Но привыкшая за годы жизни в пансионе выполнять просьбы наставниц Иришка все же сумела приоткрыть глаза, впрочем, тут же зажмурив их от яркого света, льющегося в комнату сквозь раскрытые окна.

— А я говорил, что нужно задвинуть

шторы, — совсем рядом прозвучал голос Каса.

— Вот и задвинул бы сам, — ответил с другой стороны Грегори, щекоча теплым дыханием висок.

— Сейчас! — послышался топот ножек, шелест ткани. — Все уже! Открывай! — осторожно приоткрыв левый глаз, Иришка увидела, как весело подмигнув сидящей в кресле сестре Марфе, Миранда с разбегу запрыгивает к ней на кровать.

— Тише! — прозвучало слева.

— Осторожнее! — возмутились справа.

— Да все нормально, правда Аола?

— Не знаю еще, — маркиза прижала с себе любимую некромашку и осторожно повернула голову сначала налево, а потом направо. — У меня бред?

— Если ты о том, что оба этих несносных мальчишки лежат в твоей постели, так это суровая реальность! — голос просветленной казался каким-то на редкость язвительным.

— Что?

— Просто у тебя теперь два мужа.

Иришка предпочла молча закрыть глаза.

— А почему ты молчишь? Ты, что не рада? — волновалась Миранда.

— Я очень рада, детка моя золотая, не волнуйся, — Иришка погладила непослушные некромашкины кудряшки. — Я просто не ожидала.

— А этого никто не ожидал, — послышался голос наставницы. — Можешь пока полежать, не открывая глаз, и послушать.

— Спасибо, сестра Марфа. Расскажите, что со мной случилось.

— По дороге в главный дом тебе стало нехорошо. Ты потеряла сознание. Кастерс и Грегори доставили тебя в лабораторию и, позвав меня, принялись за диагностику.

— А ты говорила, что я не дождусь, — шепнули справа.

— Грег, ты идиот! — воскликнули слева.

— Заткнитесь вы оба, достали уже!

— Госпожа Магда за такие слова заставляла меня мыть рот с мылом.

— Кошмар какой, ребенок, ну ты натерпелась!

— Я могу продолжать?

— Простите меня, вырвалось.

— Понимаю, — Иришке показалось, что сестра прячет улыбку. — Оказалось, что на тебя было совершено покушение.

— Что? — от удивления глаза распахнулись сами собой. — Кому я помешала.

— Мы занимаемся этим, милая, — сообщили слева.

— Все будет хорошо, не волнуйся, — успокоили справа.

— А меня к тебе пускать не хотели! — наябедничала некромашка, ерзая по Иришке.

— Тебе не тяжело? — заволновались слева.

— Слезь с Аолы, красавица, — поддержали справа.

— Извините их пожалуйста, сестра Марфа, — Иришка прижала Миранду покрепче.

— К тому моменту, как я появилась в лаборатории молодые люди уже выяснили, что ты была отравлена редким многокомпонентным ядом. — Просветленная говорила безэмоционально, тщательно выбирая слова. — Очень интересный случай. Я бы даже сказала, уникальный. Яд попал в организм во время завтрака. Из всех продуктов на столе был отравлен только лимон. Следовательно, тот, кто подсыпал отраву действовал наверняка. Ведь кроме тебя никто не пьет по утрам такую редкую гадость как черный без сахара, кофе с лимоном и ванилью.