«Гран-При» для убийцы
Шрифт:
– Это будет долго, – возразил Дронго, – дайте мне адрес, я проверю по своим каналам. Не беспокойся, я не собираюсь посылать к нему частных детективов. Можно будет составить официальный запрос в Службу внешней разведки России.
– Нет, – торопливо сказал Касумов, чуть покраснев, – если еще в МВД или ФСБ, то мы можем послать запрос, а к ним нельзя. Вы ведь сами понимаете, что это разведка чужого государства. Мы не можем иметь с ними ничего общего.
– Да, – немного напряженным голосом заметил Дронго, – как это я не подумал об этом? Они ведь действительно чужие. И страна чужая. И вообще Москва – столица другого государства.
– Извините, я не хотел вас обидеть.
– Да нет. При чем тут я? Просто сама ситуация, при которой Москва стала столицей чужого, а зачастую и очень чужого государства, кажется мне чудовищно нелепой. Как и Киев, Ташкент или Таллин.
– Чтобы выйти на контакты со Службой внешней разведки, я должен получить согласие у министра или его заместителя, – твердо произнес Касумов.
– Все верно. Поэтому ты лучше дай мне адрес родственника Байрамова, а я проверю по своим каналам. Я ведь не обязан отчитываться, кого именно попрошу проверить данные.
– Но я не могу давать адрес даже вам, – улыбнулся Касумов.
– Будем считать, что я узнал его случайно. Такое возможно. Пойми, у нас нет времени. Совсем нет времени. Мы обязаны точно выяснить, кто и почему убил Акрама Велиева. Но еще больше я хочу знать ответ на другой вопрос: от кого убийца получил приказ на устранение Велиева. У меня не так много времени, Эльдар, чтобы ждать, пока вы пошлете своего человека в Москву.
– Я вас понимаю.
– У меня есть в запасе два дня. В воскресенье утром я должен буду улетать, – сказал Дронго, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Тот не стал скрывать своего огорчения.
– Давайте сделаем так, – предложил Дронго, – я поеду в Нардаран и все посмотрю на месте. Встретимся с тобой там в четыре часа дня. И заодно ты привезешь туда все материалы дела, какие у вас есть. Мы посмотрим их прямо в машине.
– Мы? – удивленно сказал Касумов. – Вы сказали мы?
– Я чисто машинально, – улыбнулся Дронго, – просто в это время я повезу отца на дачу. Вот я и решил совместить приятное с полезным, пусть он подышит морским воздухом, пока мы будем осматривать дом Велиева. Надеюсь, ты не станешь возражать?
– Нет, конечно, – развел руками Касумов.
Баку. 4 апреля 1997 года
В этот день он решил пообедать дома, чтобы сразу после полудня отправиться в Нардаран. Он сидел за столом напротив отца и слушал его неторопливую речь, стараясь не думать о предстоящей поездке в Нардаран. Отец заметил его рассеянный взгляд и, оборвав свою речь на полуслове, спросил:
– У тебя были неприятности?
– Кажется, да.
– Кажется или были?
– Боюсь, что все неприятности еще впереди, – честно признался сын.
– Тогда давай по порядку, – нахмурился отец, – и постарайся ничего не упускать.
– Может, после обеда? – улыбнулся сын.
– Давай прямо сейчас, – предложил отец, – обед мы уже почти закончили, а ты, судя по всему, торопишься. Сейчас уже третий час дня, и если ты приехал к нам обедать, то действительно произошло нечто серьезное.
– Почему?
– Ты же не встаешь раньше одиннадцати. Но, судя по твоему невыспавшемуся лицу, сегодня поднялся достаточно рано. Я знаю, как ты не любишь вставать рано, мама всегда не могла тебя разбудить утром в школу. И если ты после этого не завалился спать у себя дома, а приехал обедать к нам, значит, произошло нечто весьма серьезное.
– Всегда поражался твоему мышлению, – пробормотал сын, – все правильно. Кажется, мне нужен твой совет.
– И не смотри на часы, – добавил отец, – если у тебя нет времени, приедешь вечером и все расскажешь.
– Нет, – возразил Дронго, – мне лучше рассказать прямо сейчас, иначе потом я не смогу решиться.
В течение следующих двадцати минут он подробно рассказал о своих приключениях в Иране и о событиях в Баку, опустив лишь подробности покушения на него в Тегеране, упомянул только о том, что был задержан его возможный убийца. Отец слушал внимательно, не перебивая. Одним из его главных достоинств было умение слушать. Как у настоящего профессионала, оно пришло к нему с годами, и он в течение почти полувека учился слушать людей, пытаясь понять их боль и надежду.
Когда рассказ был окончен, Дронго снова посмотрел на часы. Около трех часов дня. Минут через двадцать им нужно выезжать.
– В чем именно должна выражаться моя помощь, – тяжело спросил отец, – ты хочешь, чтобы я расследовал это убийство в Нардаране?
– Да, конечно. Я послезавтра улетаю в Сирию. Самолет один раз в неделю, и я не могу ждать еще семь дней, которых у меня может не быть. А я совсем не уверен, что, как Эркюль Пуаро или Шерлок Холмс, смогу найти убийцу за оставшееся время.
– Я никогда не верил в частных детективов, – поморщился отец, – может, потому что сейчас не девятнадцатый век. Кстати, самый великий сыщик двадцатого века, придуманный человеческим гением, – комиссар Мегрэ, а он уже работал в бригаде. Поэтому твои потуги выглядят несколько дилетантски, если не сказать непрофессионально. Когда речь идет о специалистах такого уровня, нужны организации и системы. В одиночку террористов не побить. Нужен коллективный мозг.
– Поэтому мне и понадобилась твоя голова, – ловко ввернул сын, – согласись, что это уж почти коллективные мозги.
– Соглашаюсь, – рассмеялся отец, – но я имел в виду саму систему.
– С появлением компьютеров вопрос системы отпадает сам собой, – пояснил Дронго. – Можно войти в банк данных и получить любую информацию. В двадцать первом веке, как и в девятнадцатом, все будет решать мозг конкретного человека, пусть даже и вооруженного компьютером.
– У нас получился несколько отвлеченный спор, – вздохнул отец. – Когда ты договорился встретиться с Касумовым в Нардаране?
– Через час. Я думал, мы поедем на твоей машине.