«Гран-При» для убийцы
Шрифт:
– Вы же его не пьете? – удивилась женщина.
– Ничего, – мрачно сказал Дронго.
Он довольно долго просидел молча, размышляя над словами Алисы Линхарт.
– Вам не кажется, что ваше молчание неприлично затянулось? – вдруг спросила женщина.
– Не мешайте, – строго ответил Дронго, – может быть, я что-нибудь придумаю.
– Надеюсь, вы не ученик Давида Копперфилда. Или вам нравится демонстрировать подобные фокусы?
– Так, – сказал Дронго, – вашему ведомству придется оплатить мне довольно интенсивные международные разговоры. Долларов на пятьсот. Надеюсь, вы
– Что вы придумали? – изумленно спросила она.
– А может, я его родственник, – улыбнулся Дронго.
– Кого? – не поняла она.
– Фокусника. Говорят, он из Одессы, а это ведь город бывшего Советского Союза.
– Вы понимаете, что говорите? – Она начала нервничать. – Как можно найти человека в полуторамиллионном городе? Это же фантастика.
– Именно поэтому я и попытаюсь что-нибудь придумать, – очень серьезно ответил Дронго. – Для начала мне понадобится только телефон.
Она отодвинула свою чашку, огляделась и потом сказала:
– Я просто восхищаюсь вашей самоуверенностью. Вы действительно считаете, что сумеете что-нибудь придумать?
– Я уже придумал, – очень серьезно ответил Дронго.
Баку. 8 апреля 1997 года
Взрыв на складе вызвал панику в городе. Утверждали, что погибли десятки людей, говорили об очередной террористической акции, о происках внутренних и внешних врагов. Истина, как обычно, была весьма далека от слухов и сплетен. Во время взрыва погибли три человека и были ранены пятеро. Сам Касумов сильно не пострадал, но считал себя виноватым в случившемся. Всю ночь пожарные тушили возникший пожар, таможенники подсчитывали суммы ущерба, представители прокуратуры, Министерства национальной безопасности и полиции оперативно проводили опросы свидетелей и оставшихся в живых участников этого происшествия.
Утром восьмого апреля Касумова вызвали к министру. Когда он вошел в кабинет, там уже находился курирующий его отдел заместитель министра. Несмотря на шок, причиной которого послужили взрыв, собственная ошибка и гибель людей, Касумов успел побриться и переодеться. Министр был явно не в настроении. Ему уже успели доложить подробности, и он понимал, что невольным виновником трагедии, случившейся на складе, оказался один из лучших его сотрудников. Именно поэтому он встретил Касумова мрачным вопросом, даже не предложив ему сесть:
– Как это могло произойти?
– Террористы, очевидно, просчитали такой вариант действий, – угрюмо сказал Касумов. – Расчет был на элементарную жадность бывшего сотрудника таможни, который помогал им в переправке грузов. По нашим данным, груз прибыл из Москвы, а затем был помещен в грузовой терминал. Но, очевидно, террористы не доверяли своему сообщнику. Они успели подменить груз, и вместо ящиков, прибывших из Москвы, подложили совсем другие, установив в них взрыватели. Расчет террористов не оправдался. Каким-то чудом первый ящик не взорвался, когда его открывали. Но во втором бомба сработала. Считаю, что в происшедшем виноват только я лично и готов нести любое наказание за гибель людей.
Наступило молчание. Министр нахмурился.
– Сядьте, – разрешил он, – наши сотрудники утверждают, что за секунду до взрыва вы кричали об опасности, просили всех уходить и этим спасли несколько человек. Почему вы не предупредили о бомбе раньше? И почему не вызвали саперов?
– Я не знал, что в ящиках установлены взрыватели, – выдохнул Касумов, – только когда стал проверять первый ящик и обнаружил там пакеты с бакинским печеньем, сразу понял, что это не те ящики, которые прибыли из Москвы.
– Надо было раньше соображать, – посоветовал министр. Потом спросил: – Установили хотя бы, кто помогал террористам на таможне?
– Бывший работник таможни, руководитель смены Ильяс Мансимов. Судя по всему, он привел на работу водителя водовоза, который исчез два дня назад.
– Думаете, они связаны?
– Убежден в этом. Водитель водовоза Ахмедов раньше работал в таможне на грузовой машине. Он беженец, и устроил его на работу в таможню именно Мансимов. После увольнения последнего почти сразу уволился и Ахмедов. Именно его машина приезжала вечером первого апреля в Нардаран. Все сходится, мы уверены, что они связаны друг с другом. Мансимов раньше работал на таможне аэропорта и мог придумать подлог с паспортами террористов.
– Сколько вам нужно времени, чтобы найти Мансимова?
– Я постараюсь арестовать его сегодня, – твердо сказал Касумов, – если мне разрешат еще один день руководить этим расследованием.
– А кто еще будет руководить? – недовольно спросил министр. – Видали, он готов нести наказание, – передразнил хозяин кабинета своего сотрудника. – Это легче всего. А нам нужно найти пособников террористов в нашем городе, узнать, наконец, почему к нам прилетел такой опасный террорист, как Ахмед Мурсал. Может, следующая бомба взорвется у нас в метро? Или в автобусе? Ты можешь дать гарантию, что этого не случится? И я не могу. Поэтому нужно найти и арестовать и Мансимова, и этого водителя водовоза.
От волнения министр перешел на «ты». Он сжал руку в кулак и тихо пристукнул по своему столу. Долгие годы работы в бывшем КГБ научили его выдержке. Но теперь он менее всего думал и о собственной выдержке, и о хороших манерах.
– Я все сделаю, – пообещал Касумов.
– Это очень важное дело, – сказал министр, – если угодно, дело нашей чести. И МОССАД, и российская разведка знают, что мы ищем на своей территории террористов и тех, кто им помогал. Если мы ничего не обнаружим, если выяснится, что мы просто всех упустили да еще устроили взрыв в собственном аэропорту, над нами будут смеяться все спецслужбы мира. Ты меня понимаешь?
– Я их найду, – упрямо повторил Касумов, сжимая зубы.
– Что передает этот любитель-доброволец? – спросил министр.
– Кто? – не понял Касумов.
– Ну этот самый Дронго. – Министр как профессионал не любил дилетантов, к которым он относил и Дронго. Во-первых, его раздражала самостоятельность эксперта, во-вторых, его упрямое нежелание становиться сотрудником государственной службы, а в-третьих, просто невероятная популярность самого имени Дронго, которое давно стало нарицательным, и не только в странах СНГ.