Грань

Человек, намеревавшийся убить сидевшую рядом со мной молодую женщину, держался примерно в километре позади нас, пока этим пасмурным утром мы ехали через пасторально живописную равнину, покрытую по обе стороны плантациями табака и хлопка.

Поглядывая в зеркало заднего вида, я видел лишь небольшую часть его машины, неспешно двигавшуюся в потоке транспорта. Управлял ею мужчина, с виду ничем не отличавшийся от сотен других водителей на этом свежезаасфальтированном шоссе с широкой разделительной полосой.

— Офицер Фэллоу? — начала Алиса, но тут же, одернув себя, назвала меня Эйбом, о чем я настойчиво просил ее всю минувшую неделю.

— Что?

— Он

— Да. Но и наше сопровождение тоже, — добавил я, чтобы приободрить ее. Мой протеже следовал за киллером, пропустив между ним и собой два или три других автомобиля. И он был не единственным из нашей организации, кто участвовал в этой операции.

— Хорошо, — прошептала Алиса. Эта женщина тридцати с лишним лет от роду собрала информацию о некой строительной компании, получавшей много подрядов от армии. Руководство компании утверждало, что у них в делах все чисто, и как будто ничего не имело против проведения расследования. Но ровно неделю назад на жизнь Алисы было совершено покушение, и поскольку я служил когда-то вместе с парнем, ставшим теперь большой шишкой в Форт-Брагге, министерство обороны поручило охранять ее мне.

Возглавляя организацию, я не часто теперь лично выезжаю на задания, но на этот раз обрадовался возможности вырваться из четырех стен. Свой обычный рабочий день я просиживаю по десять часов за письменным столом в офисе, расположенном в Александрии. А последний месяц — и по двенадцать, а то и по четырнадцать часов подряд, поскольку пришлось координировать систему обеспечения безопасности пяти высокопоставленных информаторов, связанных с организованной преступностью, до передачи этих типов представителям программы защиты свидетелей, чтобы те нашли для них хороших пластических хирургов.

Приятно было ощущать себя снова, так сказать, «в седле», пусть всего на недельку или чуть дольше.

Я нажал на кнопку быстрого вызова, чтобы связаться со своим протеже.

— Это Эйб, — сказал я в микрофон гарнитуры блютуз. — Где он сейчас?

— Метрах в семистах от тебя. Потихоньку сокращает дистанцию.

Наемный убийца, чья личность пока не была нами установлена, вел скромный «хендай» серого цвета.

Я же держался за шестиметровой длины фургоном с названием компании «Куриные продукты из Каролины». Грузовик был совершенно пуст, и управлял им шофер из нашего транспортного отдела. А перед ним шла машина, один в один похожая на мою.

— До подмены четыре километра, — сказал я.

Четыре голоса подтвердили получение сообщения через нашу надежно закодированную систему мобильной связи.

Я отключил телефон.

— Все пройдет как по маслу, — сообщил я Алисе, не глядя на нее.

— Я просто… — прошептала она. — Я даже не знаю…

Она замолкла, так пристально глядя в боковое зеркало, словно человек, посланный убить ее, был уже у нас за спинами.

— Мы сделаем все точно так, как спланировали.

Когда обычный человек вдруг оказывается в ситуации, требующей присутствия и защиты специалистов, подобных мне, он реагирует на это смятением и страхом. С мыслью о том, что люди смертны, не все легко примиряются.

Однако обеспечивать людям безопасность, сохранять им жизнь — это такой же бизнес, как и любой другой. Я частенько напоминаю об этом своему протеже и прочим сотрудникам нашей конторы, и их, вероятно, уже до предела достали и сами повторения одного и того же, и нудный тон, которым они произносятся. Но я не устаю вдалбливать им прописную, казалось бы, истину, потому что о ней нельзя забывать. Ни на секунду. Это бизнес со своими жесткими правилами, и мы усваиваем их так же прочно, как хирург умением владеть скальпелем или пилот навыками управления многотонной махиной. Наши технологии тоже оттачивались годами, и они срабатывают.

Да, это бизнес…

Но конечно же, я не сомневался, что киллер, преследовавший нас сейчас, чтобы устранить сидевшую рядом со мной женщину, тоже рассматривал свою работу как бизнес. Я знал это как дважды два. Настроенный не менее серьезно, чем я, он так же совершенно владел приемами своего ремесла, был ловок и умен, причем не только с отвлеченной, но и с чисто житейской точки зрения. К тому же он имел передо мной преимущество: его не сковывали ограничения, с которыми поневоле вынужден мириться я, — Конституция и многочисленные вытекающие из нее законы.

И все же я верю, что выигрывает тот, кто отстаивает правое дело. За все годы моей работы в этой сфере я не потерял ни одного клиента. И не позволю ему убить Алису.

Бизнес… Он требует спокойствия хирурга и хладнокровия летчика.

Кто не был спокоен, так это, конечно же, сама Алиса. Тяжело дыша, она вцепилась пальцами в манжету и смотрела невидящим взглядом на проплывавшую мимо раскидистую магнолию, одинокую на опушке каштановой рощи, за которой начиналось еще одно поле хлопка, и коробочки на нем уже начали лопаться. Алиса нервно крутила тонкий браслетик с бриллиантами — недавно она купила его себе ко дню рождения. Скользнув взглядом по украшениям, она заметила, как вспотели у нее ладони, и положила их на колени, прикрытые синей юбкой. С тех пор как я взял ее под опеку, Алиса носила одежду только в темных тонах. Это был своего рода камуфляж, но не потому, что за ней охотился наемный убийца. Так меньше бросался в глаза ее лишний вес, с которым она начала бороться еще в ранней юности. Я знал об этом, потому что мы несколько раз вместе обедали и мне пришлось стать свидетелем этой борьбы. Да и рассказывала она о своих попытках похудеть весьма охотно. Некоторые клиенты не нуждаются в дружеском сближении или не хотят его. Другие, как Алиса, от всей души тянутся к нему. Признаться, я не слишком хорош в роли друга, но справляюсь, приложив к этому усилия.

Мы проскочили мимо указателя. До поворота оставалось чуть больше двух километров.

Наше дело часто требует простого, но эффективного планирования. В этой работе нельзя только реагировать на происходящее, и хотя я не люблю словечек типа «превентивный» или «упреждающий» (хуже, на мой взгляд, только «пассивный»), именно такой концепции нам жизненно необходимо следовать. К примеру, чтобы сейчас доставить Алису живой и здоровой для дачи показаний прокурору, мне пришлось вынудить убийцу играть в мою игру. Поскольку мой протеже следил за ним уже много часов, мы знали, где он находится, и могли повязать в любой момент. Но если бы мы это сделали, заказчик убийства нашел бы кого-то другого, чтобы закончить работу. Поэтому мне нужно было помотать его по дорогам большую часть дня — по крайней мере достаточно долго, чтобы потом Алису довезли до офиса генерального прокурора США и предоставили ей возможность высказаться для протокола. После этого ее жизнь будет вне опасности. Как только показания зафиксированы, устранять свидетеля уже ни для кого не имеет смысла.

Первая часть плана, разработанного мною вместе с моим помощником, заключалась в том, чтобы обогнать грузовик куриной фирмы и пристроиться перед ним. Убийца тут же прибавит скорость, чтобы не потерять нас из виду, однако, прежде чем он сократит дистанцию, грузовик и моя машина одновременно резко свернут с шоссе. Поскольку в найденном мною месте поворот был крутой и второстепенная дорога уходила вниз, преследователь не заметит моего автомобиля, зато четко увидит перед собой подменный. Затем мы с Алисой, петляя и заметая следы, должны доехать до отеля в Роли, где уже ждет представитель прокуратуры, а «подсадные утки» закончат свой путь еще через три часа у здания суда в Шарлотте. К тому времени, когда киллер сообразит, что преследует ложную цель, будет уже слишком поздно. Он свяжется со своим хозяином — в данном случае временным работодателем, — и почти наверняка заказ отменят. Тут снова начинаем действовать мы. Задерживаем наемника и выжимаем у него информацию о заказчике преступления.