Гранатовый срез
Шрифт:
— Троих? — переспросил Фокин, заметив в руках одного из бойцов грубый холщовый мешок.
— Ну да, — невозмутимо ответил спецназовец. — Я ж говорю, чуть глаза, подлюка, не выцарапал — локализован, как социально опасный зверек. Если не нужен, мы его на помойке высадим, пусть там наказание отбывает.
— Я щас сдохну от удовольствия! — с восхищением произнес Олег, разводя руками. — Просто нет слов. Молодцы, парни, спасибо за помощь, давайте мы вас хоть чаем напоим.
— Нет, нет — нам уже пора, и так слишком долго возились.
Полынцев взглянул на часы: между звонком командиру СОБРа и появлением пятнистой группы в РУВД прошло не более 10-ти минут.
Спецназовцы со всеми тепло попрощались (с задержанными в том числе) и дружно удалились из кабинета.
— Это что здесь за маски-шоу творятся?! — Закричал с порога Журавлев, будто ожидавший за дверью, когда дерзкое войско скроется из виду.
— Они без масок были, — пробурчал Фокин.
— И без автоматов, — добавил Полынцев.
— Твоих рук дело? — негодующе процедил Чупачупс, терзая взглядом сыщика.
— Ну, моих и что!? — неожиданно (даже для самого себя) возмутился Олег. — Чего перед людьми-то орать, другого места, что ли нету!? Если я крикну, перхоть с головы сдует! Мы задачу в 10 минут выполнили, а вы еще орете! Заняться больше нечем? Тогда сходите лучше свою кофточку постирайте, а то перед людьми неудобно.
У начальника отнялся язык. Это говорил флегматичный Фокин? Тунеядец, остолоп и неуклюжий подхалим? Нет, определенно сегодня был мерзопакостный день: хотелось одернуть разгильдяя, а получилось, что сам оконфузился. Отсюда вывод — пора отправляться домой, пока не случилась что-нибудь похуже… Игорь Витольдович, ни слова не говоря, стремительно вышел из кабинета…
— Молодец, Олег, — похвалил друга Полынцев, когда Чупачупс ретировался, — здорово шефа подрезал.
— А чего он, в самом деле — ходит, грязный, как свинья, а других бегемотами называет.
Андрей дернул взглядом на задержанных.
— Да, да, — спохватился оперативник, — что мы все о себе, да о себе, пора, наконец, и гостям внимание уделить.
Полынцев привстал со стула, намереваясь размотать пленников.
— Си-идеть, — негромко приказал Фокин, потирая ладони. — Допрос будет проводиться по старой, испытанной в полицейских кутузках схеме. — Он неторопливо достал из кармана сигареты, закурил, выпустил в потолок перистое облачко синеватого дыма. — Итак: говорить буду я, а вы, — еще два облачка вспорхнули к люстре, — а вы будете спорить… но молча… физиогномически, так сказать. Концерты нам здесь ни к чему — не на сцене. Оправдания тоже — не в диспут-клубе.
Глаза Тамары Алексеевны наполнились влагой и дали течь. Батюшкин уперся взглядом в грудь сыщика, пытаясь ее продырявить, но, видимо не рассчитал силы, и ничего не происходило.
— Да успокойтесь, шучу я, — продолжал Олег, пуская ровненькие сизые колечки. — Женщину мы, конечно, отпустим. Мы бы даже извинились перед ней и отвезли бы домой, но… Но она чуть не покалечила нашего спецназовца, а это уже статья… Имейте это в виду на будущее. А пока, коллега, развяжите даму, пусть идет себе, она уже достаточно наказана.
Андрей принялся разматывать Белецкую…
— Кот сам прыгнул! — вскрикнула она, как только освободился рот, — я его не бросала!
— Мадам, если вы хотите вернуться в исходное положение, то мы это легко устроим, — спокойно предупредил Олег.
— Нет, не хочу. Но я возмущена…
— Два раза повторять не стану, — придавил голосом Фокин. — Я знаю весь ваш текст: 'Я не виноватая, они сами пришли, я хорошая, а они плохие', все так говорят, вы не оригинальны. До свидания.
— Прощайте, — не мешкая, выскочила за дверь бухгалтерша… Но ровно через секунду она возвратилась и забрала мешок с плененным котом. — Надеюсь, что ему тюрьма не грозит? Сатрапы, — дверь звонко хлопнула, осыпав штукатурку.
— Неблагодарная, — сказал ей вслед Олег. — Что ж, едем дальше, — закинул он ногу на ногу и взял в руки пепельницу. — Будем запираться, или поговорим по душам?
Батюшкин дважды выразительно кивнул. Полынцев, не дожидаясь разрешения, сдернул с губ директора липкую ленту.
— Я виноват, виноват, — затряс головой Валерий Владимирович, — надо было сразу обо всем рассказать, думал, не выплывет.
— Ну, вот, наконец, я слышу речь не мальчика, но… — сыщик забыл, как там говорилось дальше, — но и не девочки, — вставил он, что пришло на ум. — Дайте-ка гостю стульчик, коллега.
Директор троекратно поблагодарил Фокина и попытался опуститься на сиденье. Но легко ли согнуться человеку, с головы до пят обтянутому скотчем… А подняться с пола, еще тяжелей…
— Хорошо, разматывай его, — снизошел Олег, — мы же не сецназовцы, мы добрые.
Батюшкин закружился, словно веретено, помогая участковому быстрее справиться с задачей.
— Почему разутым оказались? — спросил Полынцев на очередном витке.
— Да, так, — нехотя ответил Валерий Владимирович.
— Как так?
— Под стол хотел спрятаться, когда шум в фойе услышал, а они заметили, вытащили… за ноги.
— А я еще не верил, что вы сопротивлялись, — хмыкнул Фокин. — Стало быть, не зря вас запечатали в посылку. Ну да ладно, вернемся к нашим баранам: зама убили самостоятельно, или соучастники помогли?
— Да вы с ума сошли, — три раза сплюнул директор, надевая носки, — у меня и в мыслях такого не было.
— Вот те на, а говорили, что признаться хотите?
— Хочу, но не в убийстве же.
— А в чем?
— В том, что сделку в тайне от Берцова провел, деньги присвоил.
— Только-то? — скривился от досады Олег.
— Ну, да. Мы с ним и поругались из-за этого. Слава сказал, что дальше работать со мной не намерен и что уйдет в другую фирму.
— А вы?
— А что я? Нет, так нет — плакать не стану.
— Какие дела у вас были с официанткой из кафе 'Лотос'? — подключился к разговору Андрей.
— Не знаю я никаких официанток.
— Оксана ее зовут, вы с ней в клубе 'Фигурист' отдыхали.