Грандиозные авантюры. Николай Резанов и мечта о Русской Америке
Шрифт:
Теперь у Шелихова были средства15, и он убедил 150 человек поехать с ним на Кадьяк, чтобы поселиться на острове. Многие из согласившихся были бывшими каторжанами, преступниками, которым нечего терять, но поехали также и семьи, большая часть из которых была с маленькими детьми. Отправилась на Кадьяк и семья Шелихова. Его жена Наталья была беременной, у них был двухлетний сын Михаил, но отчаянная женщина настояла на том, чтобы сопровождать мужа [15] . Она «везде со мной следовать и все терпеть трудности похотела»16, – писал Шелихов. Две дочери, которые были чуть постарше, остались в Иркутске. Несмотря на то что Шелихов был не самым бедным человеком (он владел акциями в девяти компаниях, имел четырнадцать кораблей и
15
Это был второй их сын, первый, тоже Михаил, умер во младенчестве. Умрет и этот мальчик, как и следующий, по традиции названный Михаилом.
К лету 1783 года переселенцы прошли и проехали почти 2500 километров от Иркутска до Охотска, где Шелихова ждали три корабля: «Архангел Михаил» (названный так в честь сына), «Три Святителя» и «Святитель Симеон». Из гавани в устье реки Урак корабли вышли 16 августа 1783 года. Вскоре галиот «Три Святителя», на котором находилась семья Шелиховых, потерялся в тумане, отбился от остальных и до конца мореходного сезона доплыл только до острова Медный, расположенного примерно в 750 километрах к северо-востоку от Петропавловской Гавани.
В отличие от команды Беринга, которая в этих же краях (на соседнем острове) провела зиму 1741–1742 годов, люди Шелихова не так пострадали от цинги. Зиму они пережили в землянках. Наталья родила дочь, которую назвали Авдотьей [16] .
Следующей весной корабль вышел в море и нашел «Святителя Симеона», а вот судно «Архангел Михаил» пропало без вести.
Через месяц плавания корабли прибыли на Уналашку, где было поселение, организованное компанией Лебедева-Ласточкина, а еще через два месяца достигли острова Кадьяк, где Шелихов основал первое постоянное русское поселение непосредственно у берегов Америки17.
16
Авдотья выросла такой же бесстрашной, как и ее мать. Павел Лебедев-Ласточкин, писавший о девочке в 1787 году, называл ее «американкой». Он отметил, что она много и хорошо говорит и что по ее поведению видно, что она родилась на островах.
Существует несколько весьма отличающихся друг от друга версий того, как Шелиховы провели два года на Кадьяке. Все версии сходятся только в одном – местные жители были не в восторге от появления русских. Пятого августа 1784 года, в день, когда старейшины аборигенов взошли на борт «Трех Святителей», произошло солнечное затмение, и шаманы восприняли это в качестве очень плохого знака. Спустя неделю аборигены напали на лагерь Шелихова, который был разбит на берегах залива, получившего имя по названию корабля. По рассказам помощника врача, сержанта Мирона Бритюкова, который потом возненавидел Шелихова и как мог пытался очернить его имя [17] , русские отбили нападение и взяли несколько пленных. Шелихов, опять же по словам Бритюкова, лично пытал двух пленников, чтобы выведать у них планы островитян, третьего приказал убить копьем, а четвертого застрелил сам. Двух других пленников застрелил штурман Герасим Измаилов. Вскоре пришли тревожные вести: бежавшие из деревни рабы сообщили, что туземцы готовятся дать решающее сражение, и не когда-нибудь, а уже на следующее утро. Шелихов приказал снять с кораблей пять пушек и стрелять без всякой жалости. Потом Шелихов утверждал, что они-де стреляли не по толпе, а поверх голов, и что его команда в 128 человек взяла тысячу пленников. Бритюков подтвердил, что пленные были, но и убили не меньше 500 туземцев. Мне кажется, что обе эти версии не соответствуют действительности. Позже, в 1790 году, из Петербурга приехала комиссия, и во время допроса Измаилов сообщил, что «русские убили сто пятьдесят или двести островитян, а многие из них сбросились со скалы в воду от страха»18.
17
Этому есть простое объяснение. На обратном пути с Кадьяка в 1786 году прижимистый Шелихов вычел из доли сержанта 370 рублей за пропитание, в результате
Сложно говорить о точном количестве жертв, однако после этой бойни организованное сопротивление русским прекратилось, но за Шелиховым закрепилась репутация кровавого палача. Эта репутация сохранялась за ним до конца жизни, и из-за этого ему было сложно заручиться широкой поддержкой в купеческих кругах и у правительства.
Сам Шелихов всегда говорил о том, что Кадьяк является частью Российской империи. Он надеялся, что со временем люди забудут о проявленной жестокости, но еще больше надеялся, что ему удастся собрать деньги на новые экспедиции по освоению северных территорий.
По мнению Шелихова, племена, населяющие эти территории, надо учить и просвещать. Он писал, что алеуты являются еще более отсталыми, если сравнивать их с народностями материковой Сибири. Среди алеутов была распространена полигамия, занимались они и мужеложеством, а маленькие мальчики ублажали вождей. Алеуты не были знакомы с колесом, и у них не было письменности. Они считали, что письма, которые пишут русские, – «говорящие». Дескать, как только получивший письмо открывал его, он слышал тихий голос, который говорил то, что хотел сказать.
В составе экспедиции не было священника, поэтому Шелихов вместе с женой вызвались крестить аборигенов. Однажды Шелихов собственноручно окрестил сорок алеутов, также они с Натальей стали крестными для пары десятков местных детей. Русские организовали школу, но с этой школой не все было чисто. Детей отобрали у родителей и держали как заложников в поселении на берегах бухты Трех Святителей. Во имя детей Шелихов предложил вождям поклясться в верности императрице, за что они-де получат защиту Российской короны. На самом деле алеутам никто не угрожал, кроме свалившихся им на голову русских.
Точно так же, как испанец Кортес двумя веками ранее, Шелихов быстро научился использовать вражду разных племен в свою пользу. Также он взял на вооружение принцип «разделяй и властвуй». В те времена у алеутов были рабы – люди, попавшие в плен во время стычек между племенами (рабов алеуты называли словом калги). Шелихов переманивал рабов к себе, предлагая им хорошие условия жизни, но на самом деле превращал их в собственных рабов. Потом Шелихову неоднократно предъявляли обвинения в том, что он использовал рабов в качестве наемных убийц, которых он подсылал к неугодным ему вождям. Русские называли рабов каиурами, от татарского слова «гайур» – «неверный»19, и отношение русских к алеутам очень напоминало отношение к славянам татар во время ига.
Русские часто ссорились с алеутами, отношения были настолько натянутыми, что колонисты ночью держали оружие под рукой, чтобы отразить внезапное нападение. Об этом писал английский морской капитан, бывший участник экспедиции Кука Джордж Диксон20, посетивший остров в 1787 году в поисках пушнины. Так или иначе, русские установили на Кадьяке свое владычество. Диксон не нашел островитян, которые были бы готовы обменять меха по бартеру, потому что боялись своих русских хозяев. Совсем по-другому вели себя тлинкиты, проживавшие на Аляске. Они с большим энтузиазмом торговали (это сильно сказано – скорее обменивались) со всеми, кто приплывал к их берегам. Но когда в 1790-х годах на Аляске появились русские, тлинкиты отказались платить им дань.
К весне 1786 года Шелихов окончательно покорил алеутов Кадьяка. На острове теперь было постоянное поселение русских, на северном побережье Кадьяка, а также на соседнем острове Афогнак стояли остроги. Как только возникала опасность, колонисты под предводительством казака Константина Самойлова расстреливали лодки алеутов из пушек.
Шелихов был доволен своими успехами, и 22 мая 1786 года он отплыл к российским берегам на галиоте «Три Святителя». Главным вместо себя он оставил опытного охотника за пушниной грека Евстрата Деларова. С Шелиховым возвращались жена и двое их детей, а также больные русские колонисты, за которыми присматривал сержант Бритюков. На борту был груз пушнины стоимостью 300 000 рублей. Шелихов взял с собой алеутов, которые хотели увидеть чудеса Охотска (они были на корабле за матросов), и по крайней мере двенадцать детей из местного племени, которые, по словам Шелихова, «хотели учиться у русских»21.