Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
Он смахнул со стола свитки, инструменты и груду мусора, затем вырвал из первой попавшейся книги несколько страниц и корявым почерком принялся писать бессмысленные формулы прямо поверх текста. Ему показалось мало этого, поэтому фармагик начертил схему, с каждым штрихом надавливая на бумагу все сильнее и сильнее, пока она не начала рваться. Зарычав, Маной скомкал рукой безумную писанину и отшвырнул в сторону.
– Лучший мир, идеальные люди... Устал. Устал. Опять чувствую боль. Я не идеален, я чувству боль. Но если хорошо поработаю, то больше никто в этом мире не будет чувствовать боль... А сейчас я ее чувствую. Надо что-то... что-то...
Он опустился на одно колено, отставив в сторону негнущуюся ногу. Поднимая одну склянку за другой, Сар подносил их к практически незрячим глазам
Наконец отыскав необходимое зелье, Маной одним движением пальцев заставил бесцветную жидкость вылететь из емкости небольшим шариком. Затем он направил сгусток лекарства к своей груди, где зияла глубокая рана с обугленными краями, а за тонкой пленкой с крохотными прожилками из капилляров можно было разглядеть пульсирующее сердце. Жидкость просочилась внутрь тела фармагика, заставив все его внутренние органы пылать огнем, но вскоре боль прошла, а следом за ней исчезли и остатки чувствительности.
– Хорошо...
Сидящий на полу Маной прислонился к столу и облегченно вздохнул, едва не подавившись своей густой слюной. Теперь можно было спокойно подумать. Где же он ошибся? А ошибся ли вообще?
Быть может, просчет изначально заключался в самой цели фармагика. Сар осознал, что облик мира создается одними лишь людьми, именно от них зависит будущее, в них хранится прошлое как опыт поколений и настоящее как знания о природе и обществе. Некогда человечество ступило на неверный путь, откуда-то появились ревность, злоба, алчность, похоть и все остальные низменные чувства и эмоции. Они породили предательства, войны, убийства ради убийств, насилие, обман - этот список поистине бесконечен! Вот почему Маной должен стереть прошлое из памяти людей. Но что тогда останется от человека?.. Почти ничего. Но всему их научит мудрый лидер, который знает, как нужно жить идеальным людям в лучшем мире.
– Нет, я не ошибся. Моя цель верна... верна мне, верна мной... А, верна - правильна. Я прав. Конечно, я прав. Мои стремления и желания, мой лучший мир, как он близок...
Но все же недостижим. И дело не в цели гениального фармагика. Тогда в чем? Неужели он избрал неверный способ достижения своей цели? Это собственные действия завели его в тупик?
Обнаружив незадолго до гражданской войны полузабытую формулу из приостановленных экспериментов по созданию абсолютного обезболивающего, Маной с первого взгляда увидел в ней огромный потенциал. Она должна была изменить мир. Фармагик с головой погрузился в работу. Парадоксально, но ради блага для всего человечества, ему пришлось отказаться от гуманности и изменить врачебной морали. Наркоманы, алкоголики, дешевые проститутки, бездомные бродяги, прокаженные, сумасшедшие, едва живые сироты-попрошайки - на заляпанном кровью, кислотой и гноем столе для экспериментов одни отбросы общества сменялись другими. Они исчезали без вести, но практически никто в Алокрии этого даже не замечал, а кто заметил - те с облегчением вздохнули, мысленно поблагодарили Тайную канцелярию за хорошую работу и тут же обо всем забыли. Общество очищалось во имя счастливого будущего для всех людей. Тут Маной все делал правильно.
Вскоре глава факультета фармагии осознал острую нехватку ресурсов и скованность действий. Лучший мир раскалывался на куски, столкнувшись с банальной повседневностью алокрийской науки. Патикан Фед не был полностью доволен текущим положением вещей в Академии, но ничего не предпринимал, чтобы хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Впрочем, Маною простого увеличения финансирования было бы мало. Пришлось все брать под свой контроль - убийство Патикана, главенство в Академии, расширение факультета фармагии, контроль над финансами в научной сфере, поддержка со стороны Шеклоза Мима. Подобный метод был жестоким, но необходимым. И что более важно - правильным.
– Получается, я поступал правильно. Правиль... правил... Я не правил, а вправлял, исправлял. Поступал, ступал, ходил... Мог ходить. Нога болит, должна болеть. Но не болит. О чем это я?.. Да, исправляю человечество - это хорошо, хорошо. Но...
Стремления были благи, действия верны, а цель оправдывала любые средства. Так почему же результат - орда безвольных созданий, разбросанных по всей Алокрии. Почему Маной до сих пор не может сделать последний шаг в идеальное будущее, в совершенный мир? Почему эта проклятая формула дразнит его, сводит с ума, балансируя на грани идеала? Не получается... Но ведь он же гений! Гений!
Надо продолжать работать. Фармагик оперся на негнущуюся ногу и дернулся в попытке встать, но это привело лишь к тому, что на его спине лопнул очередной гнойный нарыв. Сар не почувствовал боли, в его разлагающемся теле было не больше жизни, чем в фармагулах. От бледнокожих марионеток его отличало лишь наличие разума и собственной воли. Но это ненадолго.
– Выбор невелик - либо умру, либо достигну колоссального успеха, - прохрипел Маной, наклонив голову набок, чтобы скопившаяся во рту слюна вытекла через дыру в щеке.
– Да, идеальный мир, идеальные люди, идеальный я, идеально... идеяло... одеяло. Одеяло, одеяло... что? Оно покроет весь мир, все будут счастливы. Мне надо одеяло, надо лечиться. Я чувствую, чувствую. Еще немного, формула будет готова - мир, мир, мы построим мир, лучший мир, да. Больно, боль... Нет, это в моей голове, в голове боль, тело не болит, боли нет, это шаг к будущему, счастливому будущему, никакой боли, никакого страдания, злобы, одеяла... Надо работать, скоро у меня все получится. Не получается, не получается, не получается... не полу, не по луч, луч-луч...
– Ты выглядишь просто омерзительно.
Маной замолчал, сосредоточившись на мысли, что он умудрился подумать как-то слишком громко. Понадобилось время, прежде чем фармагик наконец увидел стоящего перед ним старика в багровой мантии, который показался ему подозрительно знакомым. Эта лысина, седые брови, неопрятная жиденькая бородка, наспех подрезанная ножницами...
– Смешно, смешной. Умора, - Сар широко улыбнулся подгнившими деснами, из-за чего из его рта вывалился какой-то пульсирующий шнурок.
– Я тебя знаю, я тебя видел. Видел давно, видел в Академии. Да, Тон, Этикоэл Тон, Этикоэл. Старый вредный реамант. Помню, память со мной, прошлое еще во мне. Нет счастливого будущего из поганого прошлого, так не бывает... Но и иначе быть не может. Можно начать все с начала, начала, нача-ла-ча-ла... Хорошо, я и тебя исправлю, Этикоэл Тон...
Реамант поморщился, прикрыв лицо рукавом мантии. Даже он не смог очистить воздух в кабинете фармагика целиком - здесь все было пропитано неизвестными ему элементами и совершенно чудовищными парами зелий, которые не имели никакого отношения к настоящей науке. Маной давно уже сошел с ума.
– Когда-то ты был многообещающим фармагиком, талантливым молодым ученым, гением, - в голосе Этикоэла мелькнула тень сожаления.
– Ты должен был лечить людей, помогать им. Я думал, что ты избавлял наш мир от боли и страданий...
– Так и есть!
– выкрикнул Маной, взмахнув костлявой рукой.
– Я в одном шаге от самого лучшего мира, который ты вообще можешь вообразить!
– Да?
– реамант внимательно посмотрел на живого трупа, сидящего у стола.
– А что для тебя есть лучший мир?
– Мир без болезней и мучений, мир с идеальными людьми, - не задумываясь ответил фармагик.
– Я способен решить любую проблему, общество больно, я исцелю его, это просто лихорадка, скоро все пройдет, скоро все станет хорошо. Я исцелю мир, залечу его раны, искореню беды, беды в прошлом, прошлое. Все будут счастливы и здоровы, бессмертие, только я сделаю это бессмертие еще лучше! Лучшее бессмертие, лучший мир, лучшие люди. Не нужно лечить болезни, если их не будет, не нужно терпеть боль, если ее нет, не нужно умирать, если ты уже мертв! Живи, просто живи, идеально живи в идеальном бессмертном теле! Воля, я дам волю, правильную волю, я создам душу, да, душу! Душу, душу... я никого не душу, нет, неправда. Я дам... я дам им душу, моим фармагулам, они станут людьми, хорошими людьми, нет, еще лучше... нет - идеальными, идеальными людьми!..