Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен
Шрифт:
– А кто нас судить будет?
– язвительно поинтересовался Касирой.
– Король Бахирон Мур, который, наверное, уже сгинул где-нибудь в лесах Евы, гоняясь за монстрами, порожденными ветрами купола? Или собрание республики? Марии сейчас не до этого, она вся потонула в своих внутренних проблемах и хаосе, учиненном недавней катастрофой.
– Я вас обвиняю, а судить будет Ером По-Геори, - заявил Мирей.
– Высшие чиновники Илии либо убиты в Донкаре, либо пропали без вести. Мария не признает власти алокрийской короны. Поэтому как законный наместник провинции Ева, назначенный лично королем, в сложившейся ситуации он должен принять
– Он?
– одновременно спросили Лот и Сар.
– Я?
– удивился Ером вслед за ними.
Трусливый мариец уже представил, как его убивают из-за внезапно свалившейся власти, угрожающей Комитету, но услышав хохот комитов, облегченно выдохнул. Касирой и Маной восприняли это не более как глупую шутку. Действительно, никчемный мариец, притом еще и наместник безвольной Евы, во главе государства - смех, да и только.
– А почему бы и нет, - буркнул По-Геори, поняв, что его сейчас серьезно оскорбили. Опять.
– Я навскидку могу назвать причин шесть, - утирая слезы, простонал комит финансов.
– Но боюсь, что вы и так все прекрасно понимаете. В конце концов, мы собрались здесь, чтобы решать насущные проблемы, а не втаптывать вашу честь в грязь еще больше.
Наместник Евы опасливо вжался в пропитанное холодным потом кресло, но в его голове прочно укоренилась мысль, что он - один из последних законных представителей высшей власти в Алокрии. Правда, что с этим делать, Ером По-Геори пока еще не понял.
– Так или иначе, вы ответите за свои преступления, - стиснув зубы, произнес Мирей Сил.
– Если придется, я лично покараю вас.
– И себя не забудьте, - снова напомнил Маной.
– Впрочем, кажется, мы опять отвлеклись...
В зале заседаний Комитета повисло напряженное молчание. То, что они практически ничего не знали о куполе и методах борьбы с ним, они поняли еще три недели назад, когда в столицу Евы прибыл Наторд с посланием от короля Бахирона и собственным рассказом очевидца ужасных событий того дня. С тех пор мало что изменилось, если не считать существенно ухудшившиеся отношения между комитами.
– А вы заметили, что ветры купола как-то обошли стороной Новый Крусток?
– внезапно спросил Аменир Кар.
– То есть в Марии они бушуют, а в этом городе их нет, хотя он расположен как раз между куполом и республикой.
Все присутствующие повернули головы в сторону юного реаманта, и даже Ером выбрался из истертого его ерзаниями кресла. Молчание стало еще напряженнее.
– А, то есть других проблем у нас нет?
– язвительным тоном спросил Маной Сар.
– Все остальное нормально, надо только выяснить, почему Новый Крусток не задет ветрами, так?
– Я подумал, это может пригодиться...
– начал оправдываться Аменир.
– От вас, реамантов, требовалось только одно, - грубо перебил его глава Академии.
– Вы должны были просто сказать: что это за купол, откуда он взялся и как от него избавиться. Но и здесь вы оказались бесполезны.
– Мы работаем над этим, - прохрипел Этикоэл.
– А если тебе не хватает умишка понять, с какой сложной материей нам приходится иметь дело, то это твои проблемы.
В последнее время здоровье пожилого реаманта значительно ухудшилось. Он передвигался, опираясь на плечо верного ученика, и больше не мог использовать свой куб. Старика донимал раздирающий легкие кашель, иногда его рвало кровью. На обычную старость это не было похоже, Этикоэл серьезно болел, но упорно отказывался обращаться к фармагикам, настаивая на том, что его время подошло, а это не лечится. К тому же в человеческом муравейнике, в который превратился Новый Крусток, лекарям и без того было чем заняться.
– Когда мы разберемся с куполом, я ликвидирую ваш жалкий факультет, - пообещал Маной Сар.
– Академии не нужны лжеученые, которые даже в своей сфере не могут разобраться.
– Мы не разберемся с куполом, - Этикоэл закашлялся и, вытерев кровавые слюни с растрепанной бороденки, договорил.
– Ты прав, молокосос, это наша сфера. Но мы разобрались в ней и пришли к выводу, что бороться с куполом бессмысленно. Мы обречены.
Фармагик побледнел, и слова застряли у него в горле. В глазах остальных присутствующих читалось какое-то безразличное согласие, в зале повис туман апатии, чувствовалось печальное облегчение смертников на эшафоте. Наконец хоть кто-то озвучил мысль, терзающую всех на протяжении трех недель. Шеклоз хмыкнул, но так и не прервал свое молчание.
– Извините, - смущенно пробормотал Наторд, привлекая внимание.
– А может, есть варианты убежать подальше от купола или спрятаться от его ветров?
Этикоэл Тон хотел было ответить, но его скрутил очередной приступ кашля.
– Энергия, из которой состоит купол, распространяется по пространственным нитям мироздания, взаимодействуя с переплетенными с ними остальными фрагментами реальности, что и было по умолчанию принято за ветер, - ответил за учителя Аменир, придерживая тяжело дышащего старика.
– Говоря простым языком, вспышки купола будут усиливаться, потоки его энергии проникать все дальше и сильнее изменять ткань мироздания. Это не простой ветер, и когда он адаптируется к нашей реальности, то начнет очень быстро расползаться по всему миру, оставляя после себя... Впрочем, ты сам видел, что после него остается.
Наторд судорожно сглотнул и спрятал задрожавшие руки под стол. Из-за пережитого доверенный гонец короля четвертую неделю жил практически без сна. Ожившие ночные кошмары преследовали его, подкрадывались к нему в темноте, и стоило ему прикрыть глаза, как он с воплем ужаса вскакивал с кровати, сдирал с себя прилипшую от пота простыню и бродил по комнате всю оставшуюся ночь. Он терял сознание от изнеможения, но даже тогда его измученному рассудку не было покоя, события того дня доставали его и в кромешной тьме обморока. Почти каждый день Наторд запирался в отведенной ему комнате, забивался в самый дальний угол и подсчитывал недели, дни, часы, которые он еще сможет прожить, не перерезав себе горло.
– Мы обречены, - шепотом повторил он слова Этикоэла.
Видимо, дальше тянуть незачем. Достав из-за пояса кинжал, Наторд крепко взялся за рукоятку обеими руками и вертикально поставил оружие на стол перед собой. Устало вздохнув, посыльный короля резко подался вперед, подставляя подбородок хищному острию. Лезвие кинжала с хрустом проскочило челюсть, впилось в мозг и, наконец, целиком скрылось в голове юноши. Дернувшись в последний раз, гонец так и остался сидеть с искривленным ртом и широко раскрытыми глазами, перед которыми даже после его смерти стояли картины того дня, когда южный ветер слизал почти сорок тысяч человек, превратив их в бесформенные трупы, гротескных чудовищ и кровожадных безумцев, убивающих себя и всех вокруг.