Грани Света. Хранитель
Шрифт:
— Слишком много «если», Пьетро. — прервал его Габриэль. — Я прекрасно осведомлен, что ты отличный историк и искусствовед на Земле и тебе нравится вещать всякие небылицы людям, но давай сразу к делу.
Мужчина прочистил горло. На его лице заходили желваки, а в глазах появился стальной блеск, словно его что-то разозлило. Но он быстро взял себя в руки и спрятал это, беззаботно улыбнувшись вновь.
— Терпение — одна из добродетелей. Но, похоже, не твоих. — все же процедил Пьетро, ведя нас в одно из ответвлений собора.
Взяв меня за руку, Ангел пошел следом
В воцарившемся молчании мы дошли до одной из развилок, посреди которой обнаружилась резная дверь, украшенная мозаикой с изображениями двух Ангелов среди языков пламени. Они держащили рекликварий с частицей животворящего креста.
Мужчины не проявили никаких эмоций при виде открывшейся картины — оно и понятно. Не впервой видеть подобную красоту. А вот у меня она вызвала внутренний трепет. Тот самый, который обычно испытываешь, когда понимаешь, что существует нечто такое, что навсегда останется за гранью человеческого понимания, но именно оно заставляет тебя уверовать. Даже если ты законченный атеист, как я.
— За этими дверями располагается сокровищница. — стрельнув в меня серыми глазами, пояснил Пьетро. И добавил, уже обращаясь только к Габриэлю. — Там хранится одна из частей Пророчества. Но, прежде чем я покажу тебе его, ты должен озвучить мне другие его части. Это мое условие. Око за око.
Глава 15
Сокровищница оказалась не такой, какой я себе ее представляла.
Внутрь меня запустили первой, галантно пропустив вперед. И уже следом вошли мужчины, принявшиеся что-то бурно обсуждать. Мне же не сильно хотелось общаться с Пьетро и вообще как-либо участвовать в их разговоре. Внешне Падший казался приятным, но стоило ему открыть рот и посмотреть стальным серым взглядом, как меня пробирала дрожь и становилось неуютно. Поэтому, только оставив их за спиной, я смогла свободно выдохнуть, и заняться рассматриванием главной достопримечательности Венеции.
Сокровищница представляла собой музей, а не то, что я ожидала увидеть — горы золота, как в пещере, в которую попал «Алладин», драгоценных камней, жемчуга, ларцов и прочей мечты любого уважающего себя воришки. Вдоль красной дорожки, по которой мы шли, стояли витрины с экспонатами, невольно притягивающими взгляд. Так что я не торопясь изучала все, что попадалось на пути, читая небольшие пояснения, крепящиеся на стекло витрины, над каждой древней редкостью.
Я настолько увлеклась разглядыванием, что не сразу заметила, как голоса мужчин становились все тише. Остановившись у ларца, инкрустированного по бокам разноцветными камнями, посмотрела на крест, что был высечен в нем. От креста исходила странная энергия. Теплая. Притягивающая. Ассоциирующаяся с приятными эмоциями или же с материнскими объятиями.
Возможно, причиной тому, что я стала более чувствительной ко всему сверхъестественному,
Протянув руку к ларцу, который относился к тем видам экспонатов, которые стояли вне витрин, я коснулась прозрачных камней. Они и заполняли вырезанное на дне ларца углубление в виде святого креста. Провела по гладкой поверхности камней. Отчего-то сердце забилось чаще, а кулон в виде девятихвостой лисы внезапно завибрировал на груди, как во время спиритического сеанса в фильмах ужасов.
Я испуганно отпрянула, но было уже поздно. Свет полился из креста, заполнив все пространство музея, ослепив. Я испуганно позвала Габриэля, но будто онемела. Мой голос потонул в вязкой тишине, давящей на уши. Я попробовала еще раз, но вновь потерпела неудачу.
Пытаясь сделать хоть что-нибудь, инстинктивно, как это бывало в тех редких ситуациях, когда мне было очень сильно страшно, схватилась за кулон и ощутила, как меня окатывает волнами спокойствия. При этом я прекрасно понимала, что оно было чужеродного характера. Вряд ли бы я была так спокойна сама, находясь в подобной ситуации, когда перед глазами только белое полотно, а уши не слышат ни звука.
А потом все резко прекратилось. Исчезла ослепляющая белизна, и вернулись звуки. Я снова была в сокровищнице, но рядом со мной никого не оказалось. Заозиравшись по сторонам, увидела проход, ведущий на выход из Музея. Так мне казалось на тот момент. И я пошла в ту сторону, надеясь отыскать Габриэля. Но чуть позже, поняла, что заблудилась.
Проходы петляли и петляли, даже и не думая заканчиваться. С высоких потолков и стен на меня с укоризной смотрели лики Святых, Ангелов и великомучеников. А затем они заговорили. Хором. От страха, накатившего в то мгновение, у меня затряслись руки.
— Смерть! Смерть! Смерть! — настойчиво твердили они.
Я не выдержала их давления. Сорвалась с места и побежала вперед, затыкая уши и не разбирая дороги. В музее с каждой секундой становилось все темнее и темнее. А стройный хор голос все не угасал. Наоборот, становился все громче и громче, набатом звуча в голове.
— Ты должна умереть! Тебе не место на земле! Умри! Умри! Умри!
— Замолчите! — крикнула им в ответ, не выдержав.
Почему я должна умереть?! Почему Ангелы и все святые хотят моей смерти?! И где, черт побери, Габриэль?!
Слезы комком подступали к горлу, но я упорно давила их в себе. На очередном повороте, который был точно такой же, как и предыдущие, я остановилась. Выдохлась. Упала. Больше не могла бежать. Но шестое чувство внутри меня буквально кричало: «Опасность».
Чернота окутала меня, подступив со всех сторон, но я так и не успела толком испугаться еще больше, потому что на стенах зажглись старинные подсвечники. Сами, без чьей либо помощи. Пламя плясало, пожирая воск и отражаясь на стенах пугающими тенями.