Граница безмолвия
Шрифт:
13
«Призрак» высадил Кротова на каком-то предгорном лугу, отгороженном от пойменной низины грядой небольших скал и валунов. Еще около двух километров он, трое тунгусов и фельдфебель Дятлов прошли по едва намеченной звериной тропе и остановились в небольшом распадке, только когда шедший впереди штабс-капитан, поднявшись на очередную возвышенность, сумел разглядеть в бинокль очертания пограничного форта.
Само появление его в этой полярной глуши казалось настолько невероятным, что на какое-то время Кротов забыл о безопасности и, стоя в седловине между двумя
На горизонте за проливом штабс-капитан сумел разглядеть едва уловимые очертания гор и понял, что это и есть остров Фактория, однако изучать его в бинокль с такого расстояния и при такой сероватой дымке было бессмысленно. Зато еще минут через десять Кротов открыл для себя, что часового на вышке нет. Очевидно, на заставе уже давно сочли это бдение на всеми ветрами продуваемой и насквозь промерзшей вышке совершенно бессмысленным.
Определил он и то, что по предгорью, используя складки местности, к заставе можно будет незаметно подойти еще метров на триста. И что к самому форту лучше всего подбираться с северо-западной стороны, в которой просматривался небольшой овраг, а равнинная часть местности поросла кустарником и была усеяна валунами.
Сверившись с фотографией, сделанной когда-то германским летчиком, Кротов пометил на ней казарму и административное здания, обратил внимание, что недостающая часть каменной стены уже была возведена, определил наиболее удобные пути подхода к форту и к вышке. А также мысленно проложил по предгорью путь к берегу моря, чтобы разведать, что собой представляет причал заставы и какими плавсредствами здешние пограничники обладают.
Он уже собирался возвращаться к стоянке, когда увидел, что по тропинке пробираются Дятлов, Берген и Бивень.
— Вас кто звал сюда, висельники пропойные?! — возмутился штабс-капитан, увидев их внизу, на изгибе горной долины.
— Решили, что первый осмотр местности и форта лучше всего провести вместе, — объяснил фельдфебель, подступая к склону возвышенности.
— И без приказа, без доклада — сюда?
— Мы не захватили рации. Тогда бы я доложил. Но давайте о деле, господин штабс-капитан. Если мы сейчас внимательно изучим диспозицию, легче будет планировать операции и воспринимать донесения дозорных.
— Ишь ты, «диспозицию»! — проворчал Кротов. — Ярангу установили, господа фельдмаршалы?
— Каркас и большая часть покрытия готовы. Завершит оборудование этого жилища Кетине, он же и охраняет стоянку. Кстати, невдалеке мы присмотрели низину, в которой можно сажать самолет. Разве что небольшой болотистый участок придется засыпать. камнями, гравием и ветками, а сверху покрыть дерном.
— Поднимайтесь по одному сюда и сразу залегайте.
У Дятлова тоже был бинокль, у тунгусов — винтовки с оптическими прицелами. Штабс-капитан быстро поделился с пришельцами своими наблюдениями и наметками, а затем минут десять вся группа сосредоточенно осматривала территорию и окрестности форта.
— Бойцы уходить собираются, штабс-капитан, — первым нарушил затянувшееся молчание Берген.
— Куда уходить? — не понял Кротов.
— Ба Большую Землю, или, как говорят тунгусы, на Материк.
— Почему ты так решил?
— Суетятся больно.
— Ну, мало ли…
— Строем не ходят, каждый туда-сюда ходит. Работы какие-то ведут. Машина, вон, у ворот стоит…
Кротов недоверчиво посмотрел на него, затем на Бивня, будто ожидал, что тот не согласится с мнением обер-тунгуса.
— Думаешь, они станут отходить в поселок? — обратился он к Нергену.
— Зачем в поселок? В поселок далеко ходить. Машина до поселка не дойдет, дороги нет. Машина вниз спустится, к причалу. Солдаты морем уходить будут. Если только будут. Может, наоборот, они готовятся в обороне.
Какое-то время штабс-капитан внимательно присматривался к машине у ворот, к груде ящиков и мешков справа от ворот. Даже определил, откуда именно пограничники выносят ящики, очевидно, с гранатами и патронами…
— Неужели красные решатся эвакуировать заставу? — вслух усомнился он, опуская наконец бинокль.
— К Мурманску пойдут, к фронту, — молвил Нерген. — Фронту теперь солдаты нужны. Северному фронту — северные солдаты.
— Много застав — это граница называется, — поддержал его Бивень. — Одна застава — солдатское стойбище. Кому теперь нужно солдатское стойбище? Слева, германец, обходи, справа обходи, до казахских степей иди, никто германца не остановит.
— Ну, так уж и до казахских степей, — проворчал доселе отмалчивавшийся Дятлов. — Хотя, и в самом деле… Если идти скрытно, диверсионно…
— Знать бы, когда именно прибудет судно, — достал из кармана полярной куртки очередную галету штабс-капитан. — Теперь придется в течение многих дней высматривать его.
— А чтобы сутками здесь не торчать, лучше взять «языка» и нежно допросить его, — молвил фельдфебель. — Без любви, но с пристрастием.
— Вряд ли кто-либо, кроме начальника заставы, знает точную дату прихода. Да и сам капитан судна его не знает. Севморпуть все еще забит льдинами.
— Так или иначе, а брать придется начальника, — нервно подергал Дятлов за рукоять выглядывавшего из голенища кинжала, словно готов был идти «на начальника» уже сейчас. — Я вот о чем размышляю, штабс-капитан: нам бы выждать, пока пограничники со всем своим барахлишком погрузятся на борт, а тогда бросить на них всю авиационную мощь «Норд-рейха» в виде «Черной акулы», «юнкерсов» и даже «Призрака».
— А что, позволить судну как можно дальше отойти от берега, а тогда где-то там, за проливом, атаковать… — мечтательно посмотрел в пространство между фортом и островом комендант базы.
Рядом, по горному склону, пробежал песец. Бивень инстинктивно, привычным движением охотника, вскинул ружье, однако фельдфебель резко отбил ствол, пригрозив при этом, что пристрелит его самого. Не хватало только, чтобы пограничники всей заставой принялись прочесывать местность. Почти в ту же минуту Нерген высмотрел в оптический прицел стадо диких оленей, которые паслись на берегу реки, почти напротив их стоянки.