Граница лавы
Шрифт:
Местом встречи была выбрана одна из резиденций короля военно-промышленного комплекса – Руби Дрозвальда. С безопасностью у него было так же хорошо, как и в имперских организациях соответствующего уровня, поскольку непонятно было, где кончался Руби и начинались спецслужбы.
То же относилось к космическому флоту, армии и атмосферной авиации.
Заводы Руби Дрозвальда, его компаньонов и других бизнесменов, входивших в узкий клуб подрядчиков, производили все оружие в империи и, поговаривали, перебрасывали кое-что всякого рода сепаратистам, левым
Многим казалось, что у Руби Дрозвальда есть все и даже больше, и они были правы, однако самому Руби всегда хотелось еще чуть-чуть. Так его воспитала мама.
Теперь Руби Дрозвальд сидел за столом с академиком из секретной академии, имя которого ему рекомендовали не спрашивать, а если услышит, не запоминать.
Был еще один канзас – медицинское светило.
Руби немного касался темы военных биороботов и биотехов, поэтому знал, что этот медик работал в данном направлении. Его тема – усовершенствование живых организмов посредством усиления их с помощью механических узлов и приспособлений. Этот способ экономически более эффективен, чем выращивание синтетических биороботов с высокими физическими возможностями или способностями к сложным вычислительным процессам.
И наконец, генерал Йоффе, с которым Руби был, что называется, на короткой ноге. Генерал курировал тему биороботов от ИСБ и являлся завсегдатаем компаний предпринимателей, кормившихся из военного бюджета империи.
Был тут еще один гость – невысокий, похожий на варвара и гоберли одновременно представитель Верховного Правительства. И скорее не просто министр, а один из тех, кто оставался, когда правительство расформировывали.
– Итак, господа, я решился собрать вас здесь, под крышей гостеприимного мистера Дрозвальда, чтобы проинформировать вас о том, что сейчас является навигационной звездой для Имперской Службы Безопасности на ближайшие, не побоюсь этого слова, годы.
Сказав это, представитель правительства отпил из бокала натурального вина и, как показалось Руби, был слегка удивлен его резким вкусом.
– Нам приходится много воевать – это не секрет. Наша империя обширна, обширны и замыслы ее врагов. Поэтому нам необходимо оружие и нужны солдаты. Но все мы знаем, что хороший солдат стоит дорого. Я сейчас не говорю даже об обычных, хорошо обученных профессионалах, я говорю о солдатах, которых мы получаем, проводя усовершенствование субъектов, осужденных за тяжкие преступления. Это большая и богатая база, однако мы в итоге все равно получаем солдат, чуть более послушных и чуть менее профессиональных, чем стандарт, получаемый из добровольцев.
Представитель правительства оглядел притихших собеседников и продолжил:
– Что бы мы тут ни изобретали, прорыва нам, увы, не создать, а между тем совсем рядом существуют альтернативные варианты, от перспектив которых захватывает дух, господа. Итак, какие перспективы вы видите сами? Чего бы вам хотелось? Высказывайтесь.
Сказав это, представитель правительства откинулся на спинку кресла и позволил себе еще один глоток вина, но в этот раз он дегустировал его более внимательно, и это не укрылось от глаз хозяина дома.
– Я позволю себе помечтать вот о чем, – подал голос секретный академик. – Наши изделия весьма хороши, если сравнивать с тем, что мы имели десять лет назад, изделия весьма продвинуты по части функционала. Они стали практически универсальны, однако они недолго живут – именно в функциональном плане.
– Уточните, пожалуйста, что значит «недолго в функциональном плане»? – попросил представитель правительства.
– Дело в том, что мы всякий раз терпим неудачи именно в момент соединения живого и неживого. Для уверенного прохождения управляющих сигналов требуется убедить живой организм, что железо и пластик, находящиеся в нем, – его родные ткани. Но для этого обмана приходится либо накачивать солдата специализированной химией, либо создавать нейроэлектронные блокады. К сожалению, и тот и другой метод приводят к разрушению организма, вынуждая нас снимать с носителей все эти усовершенствования и отправлять бедняг, грубо говоря, на пенсию, но это кому как повезет.
– Какой срок службы сейчас у ваших изделий?
– Синтетики могут выдерживать сорок часов напряженных боевых действий, биомехи – пятнадцать. Но первые в десять раз дороже вторых. Вот такая арифметика. И если бы мы получили возможность увеличивать время совместной работы живой и искусственной части солдат, это серьезно удешевило бы производство и дальнейшую эксплуатацию.
– Ваши пожелания мне понятны. Кто еще хочет высказаться?
– Пожалуй, теперь стоит мне, – сказал военный медик, до этого внимательно слушавший, что говорил секретный академик.
– Пожалуйста, доктор Севаш, – кивнул представитель правительства.
– Мы также очень давно работаем над экономической эффективностью программы синтетических солдат и биомехов. Поскольку использование обычных контрактников в качестве базовых моделей для усовершенствований экономически нецелесообразно, мы с самого начала обратились к недорогому ресурсу – отбывающим наказания преступникам.
– Хотелось бы сразу получить уточнение… – вмешался представитель правительства. – Какие категории преступников вы используете?
– Годятся любые, и поначалу нам давали разрешение только на тех, кто получил пожизненное. Это самая трудная категория. Их поведенческие стандарты настолько прочно вписаны в их сознание, что для взлома или блокирования таких стандартов приходится значительно сокращать умственные способности субъектов. И далее все, как и у предыдущего докладчика, – перенастройка, перепрошивка, восстановительный период. Все это очень дорого, а в результате в стрессовых ситуациях эти изделия могут повести себя неадекватно либо отключиться совсем.
– «Совсем» – это…
– По-разному. Но в любом случае это уже никуда не годный товар.
– А другие категории преступников?
– С другими проще, иногда достаточно лазерного сканирования, чтобы перепрошить их сознание. Правда, тут тоже есть свои подводные камни. Например, мошенники. Если у убийцы или грабителя соскочила прошивка, мы это замечаем сразу и можем принять какие-то меры. С мошенниками иначе. Они молчат и имитируют обычную деятельность, выбирая момент, чтобы использовать создавшуюся ситуацию в своих целях.