Граница у трапа
Шрифт:
Капитан выключил рубильник, закрыл крышку пульта, не глядя по сторонам, потащился к себе.
Уложив ударом наотмашь не успевшего удивиться радиста, Хосе добавил еще раз для верности, сел к передатчику, включил тумблеры, быстро настроился на нужную волну, сказал в микрофон:
— Вэ-эМ вызывает Ю-Вэ... Вэ-эМ вызывает Ю-Вэ...
— Тут Ю-Вэ, — отозвалось в динамике. — Тут Ю-Вэ...
Хосе протянул руку к лежавшим на столе сигаретам, извлек одну,
— Ю-Вэ, — сказал он, — операцию прекращаю...
Я открыл тяжелые, с массивными рукоятками двери, ведущие в машинное отделение.
Темень. Тишина.
Нашарил на переборке включатель, врубил свет и сразу увидел чифа, притаившегося за узкой дверцей рундука. В руках он держал замасленную робу.
— Выходи строиться! — скомандовал я.
Чиф уронил робу на палубу и неожиданно схватил обрезок трубы, стоявший в углу. Смотрел, не мигая, и уверенность покидала меня. Опять драться? Если приложит трубой...
— Брось! Хуже будет! — неуверенно сказал я.
Чиф бросился напролом с занесенной трубой. Я едва успел уклониться.
Обрезок зазвенел по трапу.
Чиф протянул руку в сторону, выключил свет, скользнул в коридор, захлопнул за собой дверь, оставив меня в темноте и в дураках.
— Открой! — крикнул я. — Э-гей! Кто там!
В коридоре появились люди.
Они не знали, кто перед ними, и это выручило чифа. Он оставил в покое двери, ведущие в машинное отделение, бросился по коридору, рванул ручку двери одной каюты, второй, запрыгнул в третью.
Я выскочил в коридор и услышал, как щелкнул в замке поворачивающийся ключ.
Придерживаясь за переборку, навалился на ручку, стараясь держаться в стороне — вдруг у чифа есть оружие! Жестом остановил подбежавших.
— И кого ловим? — деловито спросил моряк в черных трусах.
— Контрабандист. Убить хотел. Открывай! — приказал я. — Слышь, ты, открывай! Отойдите, — бросил я через плечо добровольным помощникам. — Вдруг у него пистоль?
Все моментально отхлынули.
— Чем бы взломать? — оглянулся я.
Моряк в черных трусах приказал стоящему рядом толстячку, тому самому, который недавно что-то штопал в своей каюте:
— Андрей! Дуй за «вездеходом»! Р-разорвись!
Андрюша крутнулся и сгинул.
— Фуражка! — вспомнил я. — Кажется, в машине...
— Серега! — командовал дальше матрос в трусах. — Достань!
Сережа бросился исполнять приказ. Навстречу ему вывернулся из-за угла Андрей с «вездеходом».
Через пять секунд появился и Сережа с моей фуражкой.
Дисциплинированные ребята!
Парень в трусах завладел «вездеходом», спросил:
— Открываем?
— Секундочку.
Получив фуражку, я надел ее, отстранил моряка в трусах, отобрал «вездеход». Если что случится, почему должен пострадать этот парень?
Я вставил «вездеход», повернул ключ, вытолкнул его, крутнул «вездеходом», пинком распахнул двери, отпрянул к переборке коридора.
— Тю-тю, — сказал моряк в трусах, осторожно заглядывая в каюту. — Смылся.
Каюта была удручающе пуста. В раскрытый иллюминатор новогодними огоньками заглядывали созвездия порта. И доносилось танго. В парке продолжались танцы.
Я подошел к иллюминатору, высунул осторожно голову. Легкий бриз обласкал лицо. Сюда б луну, Юлю, стакан сухого вина и никаких контрабандистов!
— Никуда он не денется, — вслух сказал я. — Мы его поймаем!
Кто-то тронул меня за плечо. Это был пограничник.
— Там шлюпка есть.
Я растолкал обступивших меня и бросился прочь от пейзажей и расслабляющих мыслей. Прогрохотал по палубе, скатился по временному трапу и, остановившись у наплавных мостков, окружавших ободранный зад судна, уставился на темную воду.
Где чиф? Взглядом, как строчной разверткой, прочертил акваторию. Да где же он?
Перебежал на другую сторону.
И здесь никого.
Поплыл, что ли, в открытое море?
У мостков стояла замызганная красками шлюпка, прикрученная к поручням толстой проволокой. Весел не было.
Чернела зеркальная гладь, в которой змеились огни судов, подъемных кранов, береговых фонарей, створов.
Я присел, чтобы свет не бил в глаза, всмотрелся. Показалось, что кто-то плывет, рассыпая на поверхности серебряные капли.
— Да вон он! — ткнул пальцем пограничник. — Давай за ним!
Он первым шагнул в шлюпку. Я принялся раскручивать проволоку. Парень отстранил меня.
— Дай я! О! А весла? — спохватился он.
Ругнувшись, он схватил среднюю банку, дернул изо всех сил.
Банка вылетела из гнезд, шлюпка опасно закачалась.
— Перевернемся!
— Не бойсь!
Мы поменялись местами. Пограничник сел на корме и гребнул с такой силой, что шлюпка вильнула круто вправо. Он гребнул с другой стороны, и мы развили ход. Не такой, конечно, как у торпедного катера, но в общем приличный.
Я оглянулся. На причале оживленно комментировали происходящее. Никитина среди зевак не было.
— Если он от нас уйдет, — проорал я последнее указание, — хватайте его!
— Бу-спок, Юрка! — ответил за всех дядя Миша. — В лучшем виде!
Вообще-то я беспокоился, что, движимые извечным сочувствием к преследуемому, люди не очень-то охотно выполнят мою просьбу.
Они ведь не знали всего, что произошло. Однако возвращаться и выступать с лекцией о моих приключениях не было времени.