Граница вечности
Шрифт:
И заправлял всем этим человек, которого любила Мария. У президента Кеннеди доброе сердце, считала она, но он всегда поступает с оглядкой на следующие выборы. Прошлогодние промежуточные выборы принесли ему успех. Его популярность выросла благодаря хладнокровию, проявленному им во время Карибского кризиса, и победу республиканцев удалось предотвратить. Но сейчас его волновала борьба за предстоящее в следующем году переизбрание на второй срок. Ему не нравились сторонники сегрегации, но он не хотел жертвовать собой в сражении против них.
В итоге кампания за гражданские права пошла на убыль.
У брата Марии было четверо детей, которых она обожала. Им и детям Марии, если они у нее будут, предстояло вырасти американцами второго сорта. Если они поедут на Юг, им будет трудно найти отель, где они смогут остановиться. Если они попробуют войти в церковь для белых, их туда не пустят, а если пустят, то только при пасторе, считающем себя либералом, да и посадят на специальные, отведенные для негров места, отгороженные веревкой. Они увидят табличку «только для белых» на дверях общественного туалета и стрелку, указывающую цветным дорогу к ведру на заднем дворе. Они будут спрашивать, почему на телевизионном экране нет чернокожих людей, и их родители не будут знать, что ответить.
Придя на работу, она увидела газеты.
На первой полосе «Нью-Йорк таймс» поместила фотографию из Бирмингема, взглянув на которую Мария ахнула от ужаса. На ней был изображен белый полицейский с разъяренной немецкой овчаркой. Собака вцепилась зубами в безобидно выглядевшего негритянского юношу, а полицейский держал его за шерстяную куртку. Полицейский оскалил зубы в злобной улыбке, словно сам хотел укусить кого-то.
Нелли Фордхэм, услышав, как ахнула Мария, оторвала глаза от «Вашингтон пост» и сказала:
— Отвратительно.
Та же самая фотография была на первых полосах многих других американских и зарубежных газет.
Мария села за стол и начала читать. С проблеском надежды она отметила, что тон изменился. Пресса уже не имела возможности осудительно указывать пальцем на Мартина Лютера Кинга и говорить, что его кампания несвоевременна и что негры должны проявить терпение. Репортаж с неопровержимой достоверностью жанра внес изменения в таинственный процесс, который Мария научилась уважать и бояться.
Она с возмущением начала сознавать, что белые южане зашли слишком далеко. Сейчас пресса заговорила о жестокости в отношении детей на улицах Америки. Еще повторялись измышления, что во всем виноваты Кинг и его последователи, однако сторонники сегрегации смягчили традиционный категоричный тон осуждения. Неужели одна фотография могла все изменить?
В комнату вошел Сэлинджер.
— Слушайте, — сказал он. — Президент сегодня утром просматривал газеты, увидел фотографии из Бирмингема, и ему стало противно. Он хотел бы, чтобы пресса узнала об этом. Это не официальное заявление, а информация для вашего сведения. Ключевое слово — «противно». Выпустите это немедленно, пожалуйста.
Мария взглянула на Нелли, и они обе вскинули брови. Подул ветер перемен.
Мария взяла телефонную трубку.
* * *
В понедельник утром Джордж двигался по-стариковски осторожно, чтобы ему было не так больно. По сообщениям газет, водомет бирмингемской пожарной команды создавал давление семь килограммов на квадратный сантиметр, и Джордж чувствовал каждый килограмм на каждом сантиметре своей спины.
Не с ним одним происходило такое в понедельник утром. У сотен демонстрантов появились синяки. Некоторых собаки покусали так, что пришлось накладывать швы. Тысячи школьников все еще находились за решеткой.
Дай бог, думал Джордж, чтобы их страдания не были напрасными.
И сейчас появилась надежда. Состоятельным белым бизнесменам Бирмингема хотелось, чтобы конфликт прекратился. Никто не ходил за покупками: бойкот чернокожими магазинов в деловой части города стал более эффективным из-за того, что белые боялись быть застигнутыми там в случае возникновения беспорядков. Даже к непреклонным владельцам металлургических предприятий пришло осознание того, что репутация города как мирового центра воинствующего расизма причиняет вред их бизнесу.
А Белый дом раздражался заголовками в мировой прессе. Зарубежные газеты, считавшие само собой разумеющимся, что на негров распространяется правосудие и демократические права, не понимали, почему американский президент демонстрирует неспособность следить за соблюдением своих законов.
Бобби Кеннеди послал Берка Маршалла в Бирмингем, чтобы договориться с влиятельными горожанами. Деннис Уилсон был его помощником. Джордж не доверял ни тому, ни другому. Маршалл с помощью юридических уловок извратил доклад Комиссии по гражданским правам, а Деннис всегда завидовал Джорджу.
Белая элита Бирмингема не желала вести прямые переговоры с Мартином Лютером Кингом, поэтому Деннис и Джордж должны были выступать в роли посредников с представителем Кинга в лице Верины.
Берк Маршалл хотел, чтобы Кинг отменил демонстрацию, намеченную на понедельник.
— И перестать оказывать давление сейчас, когда мы берем верх, — скептически сказала Верина Деннису Уилсону в шикарном вестибюле мотеля «Гастон». Джордж одобрительно кивнул ей.
— Правительство города все равно ничего не может сделать в данный момент, — ответил Деннис.
Правительство города переживало свой собственный и в то же время связанный с общей ситуацией кризис. Коннор задался целью опротестовать результаты выборов, которые он проиграл. Таким образом, на пост мэра претендовали два человека.
Они разъединены и ослаблены. Это нам на руку. Если мы будем ждать, пока они уладят свои разногласия, они укрепят свои позиции и будут действовать более решительно. Вы там, в Белом доме, разбираетесь в политике?
Деннис старался изобразить дело так, будто активисты движения за гражданские права сами не понимают, чего хотят. Это также возмутило Верину.