Граница земли
Шрифт:
– Тише, тише, - прошептала его мать, наклонившись, чтобы погладить голову мальчика.
– Малыш Пепито, тут вовсе нечего бояться. Ты разве не знаешь, что скоро твой папа тоже отправится в небо на одной из таких штук?
– Это еще не решено, - предостерегающе заметил Трегарт жене, но она только плечами пожала.
– Это абсолютно точно, - сказала она.
– Им нужны пилоты-космонавты. Сколько человек здесь обладают нужными навыками? Нет, Рон, ты еще станешь астронавтом.
– Только если маленькая обезьянка одобрит предложение Риана,- проговорил Трегарт.
– И вовсе не так скоро - вначале предстоят тренировки, и обучение!
…Но на самом деле человеку, обладавшему опытом Рона Трегарта, учиться нужно было недолго. К тому времени, как Пепито исполнилось два года, его отец научился всему, чему только было можно.
Сравнительно с управлением подводной лодкой все это было детскими игрушками: не было необходимости запоминать карты проливов, расположение рифов, течений, отмелей, время приливов и отливов, ничего этого в космическом пространстве не было. Взлет вообще можно было не считать - им будут управлять с Земли. Маневрирование на орбите не представляло особой сложности: главное было видеть, куда хочешь добраться, и идти туда прямым курсом. Единственной серьезной частью тренировок было возвращение и приземление: это требовало знаний, которыми Трегарт никогда не обладал.
Но под руководством Вернера Риана он быстро учился всему необходимому. Когда Трегарт провел свою пятую безупречную посадку на тренажере, Риан привел его к Кваггеру.
– Трегарт освоил все, что только можно было на тренажере, - отрапортовал Риан.
– Ему нужно набрать полетное время.
– Но у нас еще нет космического корабля, на котором он мог бы летать, Риан, - пожаловался Кваггер.
– Разумеется, нет. Но ему нужно набрать летные часы на самолете -на настоящем самолете, не на тренажере.
– Хорошо, хорошо, - рассеянно проговорил Кваггер, поглаживая мех Анджи. Маленькая тварь некоторое время терпела это, глядя яркими блестящими глазками на Трегарта, потом что-то проговорила на ухо Кваггеру и поскакала куда-то по своим делам.
Кваггер нежно посмотрел ей вслед.
– Вам не кажется, что у нее шерстка редеет? встревожено спросил он.
– Она становится более медлительной. Я действительно тревожусь за нее, но она не позволяет докторам осмотреть себя. Да и вряд ли они знают, что делать, поскольку она такая… особенная.
Он скорбно покачал головой:
– Ну, так что вы там хотели? Ах, да, летные часы для Трегарта, верно? Да, разумеется, пусть он немедленно начинает тренировки, Риан.
Таким образом, через несколько дней Трегарт совершил свой первый полет. Он летел вторым пилотом с одним из старых личных пилотов Кваггера. Это было вовсе непохоже на тренажер! Тренажер не дает возможности почувствовать внезапный рывок вперед, увеличение силы тяжести, вдавливающее пилота в кресло в тот момент, когда самолет отрывается от земли, или дрожь и качку корпуса - это было похоже на качку, которую испытываешь на маленькой субмарине в часы прилива у берега, когда они проходили воздушные потоки.
Трегарт также никогда прежде не видел мир с высоты двух .тысяч Метров. Игрушечный мир. Всё было таким крохотным, и всегда в каких-то серых, бурых или черных тенях. Даже реки казались тусклыми. И каждый раз новой радостью, окупающей сторицей все неприятности, было закончить полет и вновь возвратиться во Флориду на взлетно-посадочную полосу, чтобы увидеть робкую зелень, пробивавшуюся там, где раньше царили смерть опустошение.
И, конечно, вернуться к своей маленькой семье.
Трегарт был счастлив со своей женой и ребенком. Правда, каждый раз, когда он видел поддельную Грациэлу, он чувствовал, как сжимается его сердце. Но с этим Трегарт ничего не мог поделать - да и не стал бы, даже если бы мог. В остальном же его жизнь была стабильной, спокойной и полной новых обещаний.
В эти дни стало ясно, что у человечества есть будущее! Хотя, конечно, он не мог бы точно сказать, что это за будущее. Быть может, те мужчины и женщины, что носили во лбу сияющие камни, могли бы что-нибудь рассказать остальным. Но они, по всей видимости, не хотели этого. Те, что были отмечены драгоценной меткой, держались особняком, сосредоточив все свои силы на том, чтобы построить ту новую огромную ракету, которая медленно росла на своей пусковой площадке… Но когда работа над ней будет завершена, или что с ней будут делать, когда это произойдет, никто не говорил.
У Пепито появились товарищи по играм: маленькая колония понемногу росла. Рождались новые дети. Подростки присоединялись к «Армиям Вечного». Временами люди все еще натыкались на выбеленные солнцем кости-их извлекали из земли и из песка и хоронили, а вокруг поселений на Мысе Канаверал росли молодые пальмы, трава и кустарники.
По крайней мере, раз в неделю Трегарт летал на фабрики в Сен-Луи, в Балтимор, в Дом Кваггера, Колорадо, в дальние поселения в Новой Англии, Ванкувере и Мехико и в Калифорнии. Время шло, и он начал замечать, что и там земля начинала зеленеть, едва только у семян появлялась возможность дать всходы.
В одном из таких полетов он взял на борт оборудование в Канзас Сити, на одной из баз «Армий Вечного». Офицером там оказалась стройная смуглая женщина, которая, скорее всего, привлекла бы внимание Трегарта, даже если бы на ее лбу не сиял драгоценный камень. Она кратко отдала ему распоряжения, жестом приказала исполнять их, но потом заговорила снова.
– Капитан…
Она умолкла, словно у нее вдруг перехватило дыхание. Он увидел, как дрогнули ее побелевшие губы, как в ее застывшем взгляде промелькнула тень человеческого чувства.
– Капитан…
– Да?
– он ждал, удивленный таким проявлением эмоций.
– Что-то еще нужно погрузить на борт?
.
– Ничего.
– Ее голос и лицо снова стали безжизненными.
– Вы можете…
И тут она согнулась, словно от удара: в ее глазах была боль, дыхание стало хриплым и прерывистым.
– Капитан, вы знаете Ньюта Блюстоуна?
– Я встречался с ним. А что?
– Я была Джуди Роско, - ее быстрый шепот был почти неслышным.
– Мы любили друг друга. Мы ссорились. Глупо, когда бывали вне себя. Я говорила то, о чем сожалею. Теперь… теперь, боюсь, он думает, что слишком поздно. Я хочу, чтобы он знал, что я жива, и мне нужно, чтобы он знал, что я жива, потому что в Вечном у нас, может быть, будет еще один шанс. Вы скажете…