ГРАНИЦА
Шрифт:
Пупсики желают сразу всё,
Но чтоб ни за что не быть в ответе,
И для них заведомо старьё
Бывшее до них на белом свете.
Пупсиков энергия нужна
Для внедренья в жизнь заразы смуты,
Доброту где победит вражда,
И проблемы будут все раздуты.
Кукловодов служба – обучать
Пупсиков, желающих учиться:
Как на правду поточней плевать,
На добро как изощрённей злиться.
Издеваться, лицемерить,
Подленькому выучить нетрудно.
Так прикольно правду оскорблять,
Над святынями глумясь прилюдно!
Пупсики стараются вовсю
Славить лживых и бесславить правых.
Мерзость рекламируя свою,
Гадят даже в храмах православных.
Пупсики не верят ни во что,
Лишь в себя, да в кукловодов деньги,
Но за них готовые зато
Душу прозакладывать навеки.
И считают Родиной не ту,
Где истоки их происхожденья,
А подброшенную им в мечту,
Для создания души броженья:
Чтоб родное стало нипочём,
Не достойным малого вниманья,
И чтоб вожделенным калачом
Им представилось порока знанье.
И чужое глянется родным
В душах их, обугленных страстями,
А мечты, что будут им даны,
Станут просто жёсткими уздами…
Судьбами своими игроки,
Пупсики любых племён и родов,
Чуть оперившись, уже враги
Для своих кормильцев – кукловодов.
Пупсик знает: каждый кукловод –
Тот же пупсик, но уже при власти,
Потому и безнаказно врёт,
Властью покрывая силы страсти.
Пупсик сам при власти хочет встать,
Чтоб свободой полной насладиться,
И готов словами обаять,
Разные примеривая лица.
Но исток свободы не в словах,
А в душе, до тех времён свободной,
Лишь пока имеет Божий страх
Как противоядье силе злобной.
Ну, а если душу заложить,
Значит, стать у зла лихого пленным,
За подачки разные служить,
Но слугой не необыкновенным.
Легион у чёрта закладных,
Каждый за свои желанья служит,
Презирая рядом остальных –
Извращаются в безбожьи души.
Кукловод – пройдоха и шельмец,
Гордый раб пустого самомненья.
Кукловод – заведомый подлец,
Мастер психологии внушенья.
А по форме – главный доброхот,
Для людей всегда готов стараться,
Он всегда «за честность», «за народ»,
И всегда готов «за правду» драться.
Много из того, что он твердит,
Соответствует реалям жизни,
Но душа его не заболит
От любви и состраданья к ближним.
В разжиганьи злобы интерес
Он за пазухой своею держит.
Куролесит в кукловоде бес –
Кукловодом бешено он вертит.
Заставляет он его уметь
Из хорошего устроить злое,
И потом в восторге бурном млеть,
Испохабив слово всеблагое.
В душу смутой будет литься лесть,
Каждому конкретно потрафляя,
Из души гордыня станет лезть,
Человека в бездну направляя.
Кто начнёт следить не за собой,
Но себя записывая в судьи,
Сразу вознесётся над «толпой»,
Что, как он, когда-то были «люди».
И обнимет крепко чуждый мир
Душу, околдованную злобой.
В мире том зловещий командир
Заморочит всех своей особой.
Пупсик, кукловод – две стороны
Выплавленной изо лжи медали:
Пусть они по рангу не равны,
Оба бесовщине клятву дали.
ПЁТР ПЕРВЫЙ
Россию вздыбил чуждый русским царь,
Перекроив жестокой перестройкой,
Ругая напрочь всё, что было встарь,
Подпитываясь ненавистью стойкой.
Святую Русь он изводил в сердцах,
И насаждал небожии законы,
Учил иное всё любить за страх,
С издёвкой слушая народа стоны.
И слово «русский» превратилось в брань,
А русские – в прислугу иноземцев.
Он допустил во власть Европы длань
Из разных англичан, датчан и немцев.
Они пришли Россией управлять
Во благо обезбоженной Европе.
В России антирусской стала знать,
Заботясь о деньгах лишь да утробе.
Но, слава Богу, русский дух силён
И укрепляет чистой верой души,
Которых взгляд на Бога обращён,
В которых жажда правды стрежнем служит.
И русский человек хранил себя
В своей любви неистребимой к Богу.
Совсем не изменяясь, жить нельзя –
И мы в веках менялись понемногу.
Пришельцы, кстати, разные пришли,
И лучшие из них родными стали –
Хоть и нерусскими произошли,
Но русскость жизнью-смертью доказали…
Петром изломана судьба Руси.
Екатерине, Александру тоже
Хотелось за Европой вслед брести,
Пусть вылезать для этого из кожи.
И протянулась перестроек тьма
До наших дней, таких же точно мутных:
Красивые, никчёмные слова
Средь воровства и удовольствий блудных.