ГРАНИЦА
Шрифт:
Ни мирных, ни спокойных троп.
Они весь день атаковали,
Но были биты каждый раз.
К исходу дня они признали:
Им не прорваться через нас.
Враги кричали нам: «Сдавайтесь!
На десять наших – ваш один.
Или с дороги убирайтесь!»
Но мы там были не одни.
За нами, с нами – вся Россия
И, неизбывная в веках,
Её немерянная сила,
Сметающая нечисть в прах.
России
Что нас в бессмертие ведёт
Из душ вытравливаньем зверя,
И в битву над собой зовёт.
А тут явился зверь пред нами,
Вооружённый до зубов
Осатанелыми врагами.
Ответ наш точен и суров!
Что не достанем автоматом,
Возьмём гранатой иль ножом,
Плечом к плечу мы будем рядом –
Пусть черти лезут на рожон!
И ни на миг рука не дрогнет,
Но будут зубы скрежетать,
Когда друг в забытьи застонет.
Будь проклят инородный тать!..
И вновь атака на рассвете,
И крики дикие врагов.
Нам есть, чем нелюдям ответить:
Непобедимы те, с кем Бог!
Боеприпасов, правда, мало,
Но для врагов найдём огня.
Его, чтобы на всех достало,
Мы вызываем на себя…
И миг последний, самый важный
Для тех, кто завтра будет здесь –
Врагам навяжем рукопашный,
Сбив окончательно их спесь.
Пусть их поганый предводитель
Умеет в бой за деньги гнать.
Но на войне тот победитель,
С кем враг боится воевать!
__________________________________________
Утром 29 февраля 2000 года в Аргунском ущелье приняла бой 6-я рота 76-й Гвардейской Воздушно-десантной Черниговской Краснознамённой дивизии. Девяносто против двух тысяч. На рассвете 1 марта бой закончился. В живых остались шесть российских воинов. Противник потерял убитыми более пятисот.
ОН ПОГИБ В НОЧНОМ БОЮ
Посвящается памяти родного брата моей мамы,
моего дяди Келина Петра Тимофеевича,
погибшего 11 сентября 1944 года
Он погиб в ночном бою
Дерзкого разведотряда,
Жизнь окончивши свою
Под разрывами снарядов.
Прикрывали смельчаки
Направление атаки,
Отомстили им враги,
Уступив победу в драке –
Уничтожили отряд
Залпами артиллеристы…
Помню дяди с фото взгляд,
Непреклонностью лучистый…
Он погиб во цвете лет,
Раза в три меня моложе,
В жизни свой оставив след.
На него как стать похожим?
Он сомнений не искал
Увильнуть от долга службы,
Должен был – и выполнял:
Был внутри, как и снаружи.
Я завидую ему,
Так и вижу: вместе в ногу
Мы идём с ним на войну –
Проходить его дорогу.
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Есть верящие в жизнь, что без конца и края
Средь них, и в их душе живёт,
Но суматошная из чувств и мыслей стая
Её от них куда-то всё несёт.
То приближаясь к ней, то удаляясь,
В разлуке понимая всё верней,
Страстям, как Бог велел, сопротивляясь,
Они всей сущностью стремятся к ней.
И появляется у них сноровка
В суетном мире видеть жизни высь,
И смерть для них – по плану остановка
При переходе из одной в другую жизнь.
Есть верящие в смерть – мол, смерть одна всесильна,
Но продолжающие что есть мочи жить.
Они считают – смертью жизнь обильна
И, значит, надо лишь себе служить.
Не верить в жизнь, по их понятью – мудрость.
Идя из ниоткуда в никуда,
Они инакомыслие за глупость
Ругают дружно с пеною у рта.
И в ужасе от смерти неизбывной
Забыться каждый миг они хотят
В угаре свистопляски непрерывной –
Их ужас давит, как слепых котят.
Ты будешь верующим, так иль эдак,
Иль в небеса, иль в мира круговерть,
Но неизбежно есть граница где-то,
Объединяющая веры – смерть.
И каждый там получит всё по вере:
Кто верил в жизнь, получит жизнь в веках,
Кто верил в смерть, получит в полной мере
Свербящий душу неизбывный страх.
СОКРУШЁННОЕ СЕРДЦЕ
Окаянное время, постылые дни…
А так хочется встретиться с правдой!
Но неправда-пройдоха, гони-не гони,
Лишь потешится наглой бравадой.
И ярится в душе справедливейший гнев
На бездушие нашего мира,
И рассудок привычный, в страстях ослабев,
Искажает – что видит незримо.
И предстанет терпенье постыдным грехом.
Жуткой доблестью станет гордыня.
Дерзкий ближний окажется главным врагом,
И война ему будет отныне!
И так трудно понять заведённой душой,
Что ведут нас на пагубу нам же