Граждане
Шрифт:
Раздался общий ропот протеста, кто-то с грохотом отодвинул стул. Но Шелинг как будто ничего не слышал. — Чего он собственно хочет? — спросил Кузьнар у сидевшего с ним рядом инженера Гнацкого, долговязого курчавого блондина. Гнацкий пожал плечами. Повидимому, Шелинг был опытный специалист, но человек с тяжелым характером.
— 3-заработок в триста злотых — исключение у нас на стройке, коллега Шелинг, — сказал Гнацкий громко, немного заикаясь. — Даже рядовой землекоп зарабатывает больше. В-вы с-сами это знаете. Не говорю уж о таких работниках, как, например,
— Мало ли что! — спокойно возразил Шелинг. — Затопек пробегает пять километров в четырнадцать минут, а разве от этого другим людям легче ходить?
Все засмеялись, один только Тобиш хмурился. Кузьнар подозрительно глянул на него и подумал: «Этот шуток не понимает, сразу видно!»
— Вы забываете о влиянии примера, — возразил один из инженеров Шелингу. Кузьнар хотел сказать, что его сын, Антек, в прыжках с шестом поставил всешкольный рекорд в три с лишним метра, но не успел: его перебил Тобиш.
— Извините, товарищи, — начал он сухо. — Здесь, я бы сказал, создалась какая-то неподходящая атмосфера. Государство возложило на нас определенные обязанности, мы отвечаем за стройку. А тут я слышу… шуточки! Мы собрались, чтобы ознакомить товарища Кузьнара с состоянием работ и насущными вопросами, а товарищ Шелинг…
Шелинг засмеялся и пожал плечами.
— Я уже сказал, что ухожу, — объявил он с вызовом. — Ухожу и плюю на все… Я уважаю свое ремесло, а в идеологи революции не нанимался. Честь имею, вождь! — бросил он уже с порога, подмигнув Кузьнару. И, отвернувшись, добавил, открывая дверь: — И вообще здесь под почвой болота, значит не о чем и толковать.
— Что это он все про болота? — тихо спросил удивленный Кузьнар у Гнацкого. Тот с усмешкой пояснил, что Шелинг порет иногда несусветную чушь. Говорят, его дед открыл когда-то в глубине России залежи меди, и Шелинг воображает, что унаследовал от этого деда его чудодейственный дар.
— Чудак он! — добавил Гнацкий. — Но, надо сказать, незаменимый специалист.
По уходе Шелинга началось деловое обсуждение плана работ до конца года.
Илжек и великан Челис сидели на опрокинутой тачке около котлована, вырытого для будущего корпуса 21-В. Кончался обеденный перерыв. День был холодный, без солнца. За зданием интерната, в котором уже заканчивались отделочные работы, время от времени ворчала ремонтируемая бетономешалка. Рабочие, вышедшие из столовой, группами слонялись по территории, а те, кто постарше, присаживались на доски. В этот час на стройке обычно замирали шум и движение, и в тишине слышны были звонки с трамвайного кольца.
— Ну! — говорил Илжек, разглаживая на коленях клочок газеты. — Какая это буква?
Челис вздыхал, морща от напряжения низкий лоб, и всматривался в заголовок газеты, издавая какие-то странные, булькающие звуки. Наконец он потряс своей удлиненной, как у лошади, головой:
— Не знаю.
— Это буква «же», — объяснил Илжек.
— «Же», — покорно повторил Челис.
— Это знаешь какая буква? Захочешь попросить жратвы, так с нее начинай.
Челис кивнул головой. Снял шапку, положил ее рядом на землю. День был холодный, а он вспотел, и лоб его над белесыми бровями был густо усеян капельками. Илжек бегло глянул на него, потом — на его руки.
— Без грамоты недалеко уйдешь, Челис!
— Знаю. Меня уже учил один человек.
— В деревне?
— Ага…
Челис вытаращил глаза и добавил:
— Только недосуг ему было… А потом он уехал.
Илжек свистнул сквозь зубы и промолчал, следя за стаей ворон, кружившей над полем.
— Ну, на сегодня хватит, — сказал он наконец.
Они еще немного посидели, глядя вдаль. Откуда-то доносился стук сбрасываемых досок. Илжек вертел в руках шуруп, который подобрал с земли.
Челис вдруг громко загоготал.
— Чего смеешься?
— Суп несут Кузьнару. Ого! Сейчас будет хлебать! — Челис широко ухмыльнулся и ударил руками по коленям.
Илжек толкнул его локтем.
— Ты не смейся так громко, Челис.
— А что? — удивился Челис.
— Зачем так смеяться? Не надо.
Челис притих. Положил большие руки на колени и только улыбался. А Илжек обводил взглядом пустынное поле за стройкой. Среди мусора бродили вороны, кивая головами.
— А тот, которого ты побил, разве совсем не защищался? — спросил он через минуту.
Челис беспокойно заерзал на месте.
— Не бойся, — буркнул Илжек. — Никого тут нет.
— Упал он, — торопливо зашептал Челис. — Упал, и кровь потекла… А я удрал… — он запнулся и умолк.
— И больше туда не вернулся? — вполголоса расспрашивал Илжек.
— Нет.
— А за что ты его так?
Челис втянул голову в могучие плечи и с усилием проглотил слюну. Потом выпрямился и сказал глухо:
— Он все смеялся надо мной. Кричал: «Дурачок Челис!» И девушки слышали.
Илжек задумался.
— Ты смотри, Челис…
— Знаю… — Челис уныло потупил голову. — На меня как найдет, я со злости себя не помню…
— Очень уж ты силен, — хмуро сказал Илжек.
Снова заворчала бетономешалка, заглушив на минуту воронье карканье.
— Илжек… — начал Челис.
— Что?
— Тут на четырнадцатом участке работает один. У него брат живет недалеко от нашей деревни, в госхозяйстве. Может, он уже знает?
— Ну и что?
У Челиса от страха округлились глаза.
— А если он про меня донесет в милицию?
— Э! — Илжек махнул рукой. — Если бы хотел, так давно бы донес. Ведь ты же не скрываешься?
— Нет. — Челис неожиданно засмеялся.
— Паспорт сдал?
— А как же!
— Так если бы тебя разыскивали, давно пришли бы сюда. Не бойся.
Челис внимательно смотрел на барак «А», где помещалось управление. Помолчав, сказал:
— Директор Кузьнар добрый.
Илжек с недоумением воззрился на него.
— Добрый! — убежденно повторил Челис. — Сразу видать. Он мне знаешь что обещал? «Как освободится, — говорит, — место в рабочем общежитии, я тебя, Челис, там устрою». И мускулы мне щупал.