Гражданин 19f
Шрифт:
Внезапно, от Ляня пришел короткий ответ. Сообщение было кустарным способом кодировано по заранее условленной схеме и разбито не десяток пакетов; с ключом, дешифровка заняла доли секунды.
«Уходите. Нет контакта с Хейли. Работает спецотдел — не могу опознать. Информационная блокада штаба. Ситуация высокого приоритета — оповестить 01A».
Далее следовал набор координат и блокированных образов, предназначенных для передачи на ступень выше — Тинибу или Джефферсону, а может, и самому председателю — ему принадлежал операционный код «01A». Тем не менее, смысл сообщения был предельно ясен.
— Да блин! — Ким с силой хлопнул руками по коленям. —..На первых же днях, да такая лажа! Просто охренеть…
Тут же «вдогонку» пришло второе сообщение от лейтенанта: «Не выходить на сержанта Додсона». Час от часу не легче.
— Ты будешь смеяться, но Хейли всё-таки взяли за яйца особисты. Судя по всему… — откинулся в кресле Ким, прикрыв глаза. — …Отменить посадку, возвращаемся в отделение.
— Ну, я же предупреждал — развёл руками Кортез — … Убираться отсюда надо, да поскорее.
Но было уже слишком поздно. Аэродайн не подчинялся командам, и продолжал снижение.
— Ну, блин, приехали…
«Свернув» канал Ляня, Ким попытался связаться с Джефферсоном, но связь блокировали. Вскоре отключилась и «Фаланга», выкидывая оператора из сети — ощущение оказалось очень неприятным. В голове зазвучал хрипловатый мужской голос.
— Добрый день. Дэвид Гриневич, специальное ведомство федеральной безопасности. Производится принудительная посадка вашего летательного средства с целью проведения проверки на наличие незаконно перевозимых грузов. Если вы не возражаете, я бы хотел побеседовать с вами лично — это не займёт много времени.
Лео поперхнулся; видимо, он тоже слышал голос «особиста».
— А… Почему вы не можете вести… «Беседу» через канал нейроскриптинга?.. — удивлённо пробормотал Ким, застывшими, словно стеклянными глазами впиваясь в приближающуюся посадочную площадку комплекса.
— А догадаться, с вашим-то родом деятельности, не трудно: дистанционная волновая связь легко перехватывается извне, а физического доступа к более защищенным каналам у вас не имеется. К тому же, нас наверняка прослушивает господин Тинибу. — с легкой иронией в голосе ответил Гриневич. Ким только собирался что-то ответить, как оперативник продолжил
— … Если вы не можете с ним связаться, это не означает, что он не может отслеживать ваши переговоры в сети. Как вы уже поняли, мне известно, на кого вы работаете и чем конкретно здесь занимаетесь. В принципе, мне известно о вас всё. Могу успокоить: нашу структуру не интересуют мелкие махинации регионального управления, так что претензий к вам не предъявляется. С нашей стороны, по крайней мере. Надеюсь увидеть вас в штабной столовой — особенно вас, господин Кортез. Доброго дня.
Напарники ошарашено переглянулись. Обошлось… Наверное. Тем не менее, далеко не лучшее начало рабочего дня…
Аэродайн резко, но неощутимо для пассажиров замедлил снижение, и, выпустив шасси, мягко осел на массивную плиту посадочной площадки. Над ней уже суетились мелкие, полупрозрачные синты, напоминавшие Киму летающую помесь креветки с уховёрткой. Показалось, что несколько таких штук шнырнули прямиком внутрь грузового отделения, пройдя сквозь плотные композитные пластины. А может быть и правда лишь померещилось от нервного напряжения. Кто знает, на что способны эти машины.
Лео привычно натянул на лицо ребризер, сделав жест рукой чтобы напарник последовал его примеру. Кроме фильтрующего аппарата, Ким на открытых пространствах носил полароидные очки, защищавшие глаза от вредоносной трансшлаковой пыли — в отличие от большинства местных, которые проводили глубокие биокоррекции глазного яблока. Последовал щелчок, и с тихим свистом дверцы транспортника отъехали в сторону. К площадке уже спешил запыхавшийся «безопасник» в синем комбинезоне, закованный в громоздкий компрессионный жилет.
— Выйти из транспортного средства! Проводится проверка! — зазвучал его гнусавый голосок во внутренней связи.
Лео покачал головой, шутливо приподняв руки.
— А что такое? Что-то ищем, приятель?
— Не твоё собачье дело. — огрызнулся служащий, толи с опаской, толи с неприязнью поглядывая на шныряющих синтетов. — Вообще, вы двое, это… Вам к дежурному. Регистрируйте свою коробку, и шагайте в комнату ожидания. По комплексу не шнырять — карантин. Всё ясно?
— Приятно было поболтать, приятель. — Кортез надменно похлопал безопасника по плечу, вразвалочку спускаясь ко входу в административный центр.
— Гриневич из госбезопасности просил нас выйти к столовой. — пожал плечами Ким, следуя за напарником — Вы же ничего против не имеете?
— Тю… Слушайте, мне вообще глубоко пофиг, что вы там собираетесь делать. Я просто проверяю эти грёбаные аэродайны. Вторую смену, чёрт возьми, в подряд. Идите куда хотите, мне главное предупредить. Просили так просили. Но если уж вас вырубит при попытке выйти на блокированный участок — не мои проблемы.
— Раздраженные все сегодня, ага?
Безопасник отвернулся, пробормотав что-то нечленораздельное.
Штаб Муниципальной Службы Безопасности Анклава чем-то походил на тот транзитный терминал, в который Ким прибыл полторы декады назад: тусклый красноватый свет, льющийся со стен и потолка, пустые, но широкие коридоры, прозрачные переборки меж ярусами, блокированные предупреждающими маркерами отделения и целые секции корпусов. Только здесь было теплее, а воздух стоял более спёртый. По коридорам шныряли сотрудники в тёмно-синих комбинезонах, явно не обращавшие внимание на сторонних «посетителей»; многие из них использовали потоки нейроскриптинга на пределе возможностей, оперируя на десятках каналов одновременно. В целом, атмосфера стояла тяжелая, гнетущая; напряженность витала в воздухе, словно вот-вот готовая взорваться разрядами шаровых молний. Безопасники глядели исподлобья, нервно зыркая по сторонам, и в их взгляде читалась нескрываемая раздраженность, у некоторых — подавленность. Люди наверняка работали на подступах к нервному срыву, по нескольку смен, как тот парень у взлётной площадки. Почти как в охранке Финикса, только здесь в коридорах не стоял едкий запах крови и испражнений…
Ким не хотел задерживаться в этом месте. Оно приносило далеко не самые лучшие воспоминания, да и раздражать местных работников не хотелось. Не по тому, что могли начаться проблемы — Гриневич позаботился о том, чтобы его «гости» могли спокойно перемещаться по комплексу, невзирая на «карантинные» ограничения, а скорее из жалости. Эти люди и так за день натерпелись немало, если верить рассказам Джефа о том, как спецслужбы прессуют силовиков из гражданских ведомств. А ещё это странное ощущение, будто кто-то неустанно и бесшумно идёт по пятам — внезапно «вспыхивающие» на стенах тени не раз заставляли Кима оборачиваться, но исчезали столь же стремительно, как и появлялись. Наверное, это всё те же синты, безмолвные спутники человека в катакомбах анклава. Порой они казались призраками, духами из потустороннего мира, витающими в мире живых в сложном танце…