Гражданин Галактики
Шрифт:
– Пошли. Мы можем поговорить на ходу. Когда они спускались, Торби увидел неподалеку корабль: Свободное Маркетерское Судно «Эль Нидо», Клан Гарсия.
– Отец, мы не собираемся посетить их?
– Нет, мы обменялись визитами в первый день.
– Я не о том. Мы в гости к ним не пойдем?
– А-а, мы с капитаном Гарсией решили пренебречь этим обычаем, он торопится взлететь. Тебе незачем туда идти при твоих обязанностях – Он добавил: – Да и не стоит, корабль такой же, как «Сизу», правда, не столь современный
– Хотелось бы взглянуть на их компьютер. Они ступили на
– Сомневаюсь, что тебя туда пустят. Они суеверны.
Когда они сошли с мостика, лозианский ребенок обежал их кругом, потом прошмыгнул у них под ногами. Капитан Крауза дал малышу рассмотреть себя, потом сказал мягко:
– Ну, довольно!
Он ласково отстранил ребенка. Мать подозвала малыша свистом, взяла его на руки и шлепнула. Капитан Крауза помахал ей: – Хэлло, друг!
– Хэлло, маркетер, – ответила она на интерлингве, пронзительно и с присвистом. Ростом она была на треть ниже Торби, стояла на четырех ногах, передние конечности были свободны; малыш стоял на всех шести ножках. Оба были гладкие, лоснящиеся и симпатичные, с острыми глазками. Торби они понравились, но его удивило, что у них два рта – один для еды, другой – чтобы дышать и разговаривать.
Капитан Крауза продолжал разговор:
– Ты отлично расстрелял тот лозианский корабль.
– Вы об этом знаете, отец? – Торби покраснел.
– Что бы я был за капитан, если бы не знал! А-а, понимаю, что тебя беспокоит. Забудь. Если я даю тебе цель – расстреливай ее. Мое дело – нейтрализовать твой огонь, если это не вражеский корабль. Если я нажимаю свою благословенную кнопку, твой компьютер не даст команды к выстрелу, бомбы останутся на предохранителе, метательное устройство не сработает, как и кнопка самоподрыва. Так что, если даже ты услышишь мою команду «отставить» или будешь слишком возбужден и не услышишь ее, – неважно. Производи свой выстрел, это хорошая практика.
– Я этого не знал, отец!
– Разве Джери тебе не сказал? Ты должен был заметить такую большую красную кнопку у меня под правой рукой.
– Но ведь я ни разу не был в рубке управления, отец!
– Да? Это нужно исправить, она, возможно, когда-нибудь станет твоей. Напомни мне сразу, как войдем в подпространство.
– Обязательно, отец.
Торби радовала перспектива увидеть таинственную святыню – он был уверен, что половина его родственников ни разу туда не заходила. Но особенно его поразило добавление, сделанное отцом, – неужели бывшему фраки могут доверить командование кораблем? Приемный сын может унаследовать этот беспокойный пост, не всегда у капитанов бывают собственные сыновья. Но бывший фраки? А капитан Крауза продолжал:
– Я не уделял тебе должного внимания, сын… и не заботился о тебе, как следовало бы заботиться о сыне Бэзлима. Семья большая, и у меня мало времени. Они к тебе хорошо относятся? – Конечно же, отец!
– Мм-м… Рад это слышать. Ведь… ну, ты не родился среди нашего Народа.
– Я знаю. Но все со мной обращаются хорошо.
– Ладно. О тебе хорошо отзываются. Ты быстро учишься для… быстро учишься. – Торби с болью в душе закончил в уме фразу. Капитан продолжал: – Ты был в Энергетическом отсеке?
– Нет, сэр.
– Сейчас как раз удобно, пока мы на планете. Безопаснее, да и дезинфекция не так задерживает. – Капитан сделал паузу. – Нет, подождем, пока прояснится твой статус, – Главный инженер намекал, что ты подходишь для его отдела. У него есть дурацкая идея, что у тебя никогда не будет детей и что он сможет тебя выучить… Он считает, что визит – прекрасный случай обработать тебя. Инженеры!
Торби все понял, даже смысл последнего восклицания. На инженеров смотрели как на слегка чокнутых: считалось, что радиация искусственной звезды, которая давала жизнь «Сизу», изменяет их мозговые ткани. Неизвестно, было ли это правдой, но инженерам позволялось чудовищно нарушать этикет, – «на обиженных богом не сердятся», – так оправдывали их, когда они нарушали правила поведения. Главный инженер огрызался даже на Бабушку.
Но младшие инженеры не допускались на вахту в Энергетический отсек до тех пор, пока не было установлено, что они не могут иметь детей. До этого они следили за вспомогательным оборудованием и несли вахту в учебном Энергетическом отсеке. Маркетеры принимали меры предосторожности против опасных мутаций, потому что они чаще подвергались воздействию радиации, чем жители планет. Явных мутаций среди них заметно не было; что случалось с детьми, родившимися с какими-либо отклонениями, Торби не знал, это было запретной тайной; он знал лишь то, что в Энергетическом отсеке работали пожилые мужчины.
Он не особенно интересовался вопросом о будущем потомстве; просто он увидел в замечании капитана намек – Главный инженер считает, что Торби может быстро достигнуть высокого статуса дежурного по Энергетическому отсеку. Это поразило его. Люди, которые сражались с безумными демонами ядерной физики, по положению стояли лишь на одну ступеньку ниже астронавигаторов, а по их собственному мнению, были даже выше.
– Отец, – взволнованно переспросил Торби, – Главный инженер считает, что я смогу справиться с работой в Энергетическом отсеке?
– Разве я тебе этого не сказал?
– Да, сэр… Мм-м… Интересно, почему он так решил?
– Ты что, не понимаешь? Или слишком скромен? Любой, кто справляется с Главным компьютером системы управления огнем, может овладеть и ядерной инженерией. Но он может изучить и астронавигацию, что не менее важно.
Инженеры никогда не занимались погрузкой в портах: разве что грузили тритий и тяжелый водород или делали другую подобающую им работу. Они не занимались хозяйством Они…
– Отец! Я, кажется, хотел бы стать инженером.
– Да? А теперь – забудь об этом!
– Но…
– Но – что?
– Ничего, сэр. Да, сэр. Крауза вздохнул:
– Сынок, у меня есть обязательства по отношению к тебе. Я их выполню, насколько могу. – Крауза продумал то, что мог бы сказать парнишке. Мать заметила, что если бы Бэзлим хотел, чтобы мальчик знал суть его поручения, то дал бы ему выучить текст этого поручения на интерлингве. С другой стороны, раз мальчик теперь знает язык Семьи, он, наверное, и сам все понял. Нет, скорее всего он все забыл.