Гражданка
Шрифт:
Через час я заходил в штаб полка и как по закону подлости, в вестибюле уткнулся в командира полка.
Я чертыхнулся про себя, но принял строевую стойку: – Здравия желаю, товарищ подполковник. – И козырнул.
– Здравствуйте, товарищ подполковник. – Он протянул руку и мы обменялись рукопожатиями, – И что вас привело в отпуске в полк?
– Да вот …, зашёл…, соскучился. Так сказать, вздохнуть военного духа, – отделался неопределённым ответом.
Командир оглядел пустой вестибюль, глянул на большое стеклянное окно помещения дежурного по полку, через которое с любопытством смотрел на нас помощник дежурного. И убедившись, что нас никто не слышит, приблизил своё лицо ко
– Борис Геннадьевич, мы ж договорились с тобой и тоже самое я сказал твоему начальнику, которого ты подослал ко мне – Я не желаю видеть тебя в полку. В отпуске – вот и отдыхай там.
– Андрей Владимирович, давайте не будем лезть в бутылку. Я пришёл сюда хотя бы проинструктировать капитана Константинова, как планирование делать и вообще, какие выполнять задачи в первую очередь, а какие во вторую… Всё-таки я ещё пока начальник артиллерии и до моего возможного увольнения меня ещё не раз спросят за неё. Да и вам тоже зададут неприятные вопросы.
Андрей Владимирович с силой и громко втянул в себя воздух, через нос. Чувствую, что ему хотелось очень громко выразиться, но он сдержался.
– Хорошо, Борис Геннадьевич, тридцать минут и в полку до конца отпуска вас нет.
– Ну и чёрт с тобой, – мысленно чертыхнулся я про себя и, проинструктировав Константинова, через тридцать минут ушёл.
Я махнул рукой на всё и целую неделю отдыхал, наслаждаясь покоем и бездельем. Но через неделю мне позвонил Половинкин.
– Борис Геннадьевич, выходи на службу.
– Товарищ полковник, только я там появлюсь и командир полка меня мигом выгонит дальше отдыхать.
– Не ссы, Борис Геннадьевич, всё нормально. Твоего командира самого в госпиталь положили на три недели. Что-то там нашли у него. Полежит, отдохнёт, по-другому поглядит на ситуацию. Там ещё с ним поработают в твоём плане… Так что, вперёд…
– Ну…, тогда я согласен.
Я с удовольствием вышел на службу и с таким же дурацким удовольствием окунулся в круговерть полковых проблем. Чему был несказанно рад Константинов, которого они, эти проблемы, просто затрахали.
Две недели пролетели как один день, не только в решении проблем и возникающих задач, но и в подготовке ко Дню Артиллерии. Сумел выбить из полка под это дело неплохое финансирование и представить к премированию практически всех. Мои бойцы, со взвода управления начальника артиллерии, изготовили большой фанерный щит, который установили в вестибюле штаба и где под названием «Артиллерия – боевая наша жизнь» разместил около сорока фотографий боевых действий артиллерии на второй Чеченской войне и около него всегда толпился народ, разглядывая цветные, глянцевые фотки. Под праздничный банкет заказали офицерскую столовую и сам банкет прошёл тоже отлично. Но вот тут я совершил политическую ошибку. Неосознанно… и практически на ровном месте. Так уж получилось и без всякого умысла. На вечер был приглашён бывший командир полка полковник Никитин, которого после полка назначили на должность городского военкома в городе Ревда. Естественно, был приглашён на банкет и Андрей Владимирович, в госпитале ему было вручено красочное приглашение, тем более что болезнь вылечили и он уже заканчивал лечение. Но он поблагодарил за приглашение и отказался, передав своё поздравление с праздником. А полковник Никитин пришёл и его встретили очень душевно и тепло. Очень его уважали в полку. И вот в самый разгар банкета подняли тост за командира полка. Тост произносил я и без всякой задней мысли провозгласил его, выразив свою мысль, как – «За нашего командира полка….». У меня ещё тогда тревожно шевельнулась мысль, что я что-то сделал неправильно или как минимум неверно. Но она только шевельнулась
Вот как раз вот эти последние слова и были преподнесены командиру полка с двойным смыслом. Типа, подполковник Цеханович настраивает артиллерию против командира полка….
Я с внутренним напряжением ждал появление командира в полку и когда он появился, то с облегчением перевёл дух. Встретились мы нормально. В течение дня он периодически вызывал к себе и советывался по тем или иным вопросам по артиллерии. За дни моей работы все завальные проблемы были решены или находились в стадии благополучного разрешения. Решительно продвинулись работы и по моему плану, давая хорошую почву для спокойного и плодотворного учебного процесса и плавного входа в зимние лагеря, с последующим рядом батарейных, дивизионных учений с боевой стрельбой.
Также в рабочем порядке прошло и полковое совещание и приглашение командира полка зайти к нему в кабинет, лишь слегка насторожило.
– Борис Геннадьевич, давайте до конца решим наши взаимоотношения. Без эмоций и споров, – в доброжелательной форме предложил командир.
– Я готов, – я тоже был настроен только на положительное разрешение проблемы. Так как уже знал, что в госпитале с ним «хорошо поработали».
– Борис Геннадьевич, в принципе я готов был забыть недоразумение произошедшее на почве сборов молодого пополнения. Хочу спасибо вам сказать, что вышли из отпуска и эти дни добросовестно тащили свой артиллерийский воз. Но меня тут немного просветили, по некоторым праздничным событиям…, так сказать поставили в известность. Так вот хочу сказать – полковник Никитин, уважаемый командир полка – это прошлое, а я – настоящее этого полка и будущее тоже. И вот в этом будущем я вас не вижу. Поэтому пишите рапорт на увольнение. Если вы откажетесь писать, то увольнение всё равно будет, но оно уже будет не таким почётным…
Я сразу вспомнил тост, матернулся про себя и попробовал объяснить, что донося мой тост до него, были неправильно расставлены акценты и интерпретация тоста тоже была искажена. Но Андрей Владимирович был непреклонен.
– Борис Геннадьевич, давай не будем спорить. Правильно…, не правильно… Для себя я всё решил. Даю честное слово, что ты отгуляешь все свои не догулянные дни. За это время пройдёт оформление и… на заслуженных отдых.
– Андрей Владимирович, а ведь все не догулянные дни отпусков – это ведь до середины июня… И всё это время артиллерия будет обезглавлена. Зимние лагеря, боевая стрельба, весенняя проверка. Ведь это всё надо будет организовывать….
– Ничего…, переживу…
Долгим взглядом посмотрел на командира полка, взял чистый лист бумаги и твёрдой рукой написал рапорт на увольнение.
На следующий день в строевой части мне посчитали все дни положенного отпуска. Я ошибся всего на две недели – конец отпуска в конце июня.
– Борис Геннадьевич, вы только сами с отпускным сходите к командиру полка, чтобы он подписал. Не положено отпускать в отпуск на такое количество дней…. Чтоб меня потом козлом отпущения не сделали…, – попросил начальник строевой части.
Командир молча подписал отпускной билет и мы расстались….
…. – Вот так, товарищ генерал-майор, и получилось. Ни в какой сговор, ни с кем не вступал. И командира полка за такой ляпус не хочу винить – растерялся парень, вот и сказанул первое пришедшее в голову, и служить я хочу. Если бы не хотел, так сразу же после прибытия из Чечни и уволился, а не трахался здесь. Уж извините за выражение. Помогите мне, товарищ генерал-майор, разрулить эту ситуацию. Готов хоть с завтрашнего дня на службу выйти и служить дальше, – я закончил рассказ и замолчал, ожидая реакции генерала.