Гражданская война в России: Записки белого партизана
Шрифт:
Артиллерия моя была слаба: по одной четырехорудийной батарее на дивизию. [208] Я решил рвать красный фронт у Крындачевки. Партизанская конная бригада лихо исполнила это задание, взяв при этом пленных и 12 пулеметов. Заночевав затем без достаточного, охранения, 2-й Партизанский полк был атакован внезапно на рассвете подошедшими свежими силами красных и рассеялся, потеряв полковой значок и все пулеметы. Я двинулся уже с бивака, когда увидел несшихся во весь дух полуодетых партизан, услышал стрельбу и крики «ура». Выслав тотчас же по полку справа и слева в обход красных, пустив «волков» и остановленных мною партизан с фронта, я забрал весь отряд красных. Около 1500 их было изрублено, отнята обратно вся добыча, взятая ими у партизан, а также два орудия и много пулеметов. Через Покровского я донес в штаб армии о совершенном мною прорыве красного фронта. Покровский прислал мне письмо, ставя на вид, что я обязан доносить не непосредственно в штаб, а через него как моего прямого начальника. Я ответил ему, что он ошибается, полагая меня в его подчинении.
208
Имеется в виду артиллерия 1-й Кавказской казачьей дивизии. 8 (21) декабря 1918 г. еще в состав Кавказской конной дивизии был включен Кавказский казачий конно-артиллерийский дивизион (2-я Кубанская казачья конная и Терская казачья конно-горная батареи). После ряда организационных изменений, которым подверглась артиллерия дивизии, 12 (25) апреля 1919 г. в состав уже 1-й Кавказской казачьей дивизии была включена сформированная 18 февраля (3 марта) 8-я Кубанская казачья конная батарея.
Ввиду того что красные сильно проникли к югу, я изменил данную мне директиву: взял южнее Горловки и оторвался от Покровского.
209
Стрелковые полки, сформированные при 1-й Кавказской и 1-й Терской казачьих дивизиях, были включены с 1 (14) мая 1919 г. во ВСЮР и в состав своих дивизий с наименованием их Стрелковыми полками 1-й Кавказской и 1-й Терской казачьих дивизий. 24 апреля (7 мая) командиром Стрелкового полка 1-й Кавказской казачьей дивизии был назначен полковник Салло, прибывший в распоряжение командира 3-го конного корпуса. 5(18) июня в тот же полк убыл назначенный в него штабс-капитан Беляев вместе с 500 пленными красноармейцами.
У генерала Май-Маевского положение становилось все более трудным. Атакованный с севера красными, а с юга и запада — махновцами, он держался из последних сил, имея на версту фронта 6 стрелков при 2 пулеметах и ожидая результатов моего рейда. Я атаковал Горловку ночью, взорвав железнодорожный мост к северу от нее и захватив два бронепоезда.
Атака велась в конном строю. Казаки шли цепью, верхом и не стреляя. Артиллерия и пулеметы на тачанках выносились карьером шагов на 500–1000 перед фронтом и открывали огонь. По мере приближения казаков стрельба красных становилась все более нервной, а потери наши уменьшались. Когда красные начали шевелиться, казаки обнажали шашки и с криком «ура» бросались вскачь. Большевики разбегались врассыпную; казаки преследовали их, рубя и забирая в плен. В Горловке была взята громадная добыча, в том числе артиллерия, погруженная уже в поезда, и много пленных, с которыми было поступлено по-старому.
Затем по тылам красных я вошел с боем в Ясиноватую и, описав правильную восьмерку, в конце марта явился в Иловайскую. Серьезных боев больше не было, но благодаря ужасающей весенней распутице сильно истрепался конский состав, который приходилось менять по дороге на плохих крестьянских коней. Люди были также очень утомлены постоянными громадными пробегами. Я удвоил свою артиллерию и имел, кроме того, запасную батарею. Питаться приходилось продовольствием, бросаемым красными.
Рейд продолжался недели две. [210] Май-Маевский очень благодарил меня за оказанную выручку и просил проделать аналогичную операцию и против махновцев, угрожавших ему с юга и грозивших взятием Матвеева Кургана отрезать его от Таганрога. В случае отступления он должен был лишиться, за невозможностью их вывезти, громадных складов и всякого рода запасов. Донское командование, со своей стороны, просило, чтобы мною был произведен рейд в тылах красных, нажимавших превосходными силами на группу Покровского.
210
Речь идет о рейде конницы Шкуро с 19 апреля (2 мая) по начало (середину) мая 1919 г.
Генерал Деникин приказал, чтобы в первую очередь мною была оказана поддержка, требуемая донцами, а затем уже Добровольческому корпусу. Во исполнение первой задачи я выдвинулся громадными переходами к Дебальцево. На бесчисленных путях этого важного железнодорожного узла маневрировали пять тяжелых бронепоездов. Вертясь вокруг Дебальцево с разных сторон и взрывая пути то здесь, то там, я четырежды атаковал станцию, но был жестоко отбиваем огнем броневиков, успевавших починить пути и громивших меня сосредоточенным огнем. Имея лишь полевую артиллерию, я не мог нанести им большего вреда. Тогда в помощь мне был двинут славный Корниловский полк со своей тяжелой артиллерией. Он зашел в тыл Дебальцево и разгромил броневики. Соединенными нашими силами Дебальцево было взято. Корниловцы остались в качестве гарнизона поселка.
Таким Образом, Покровский был выручен. Он тотчас же перешел в наступление и погнал красных. Я же, выполняя директиву о выручке Май-Маевского, повернул и бросился на Никитовку; затем вновь повернул обратно, прошел южнее, уже почти без боев, и вышел опять у Иловайской. Тем временем большевистская Царицынская армия уже дошла до Великокняжеской и угрожала Тихорецкой. В случае взятия этой станции весь Донской фронт был бы отрезан от беззащитной теперь Кубани. Выздоровевший и вступивший в командование Врангель снял с Донского фронта дивизию Покровского и бросил ее к Великокняжеской.
Глава 21
В это время Врангель, полагая, что движение на Москву по прямому направлению не будет успешным, ибо мы едва в состоянии удержаться в Донецком бассейне, настаивал перед Главным командованием на очищении Донбасса и переброске конницы на левый берег Волги для соединения с левым флангом Колчака, [211] через посредство Уральского казачьего войска. [212] Он настаивал на необходимости сформирования для этой цели особой Кавказской армии [213] на Царицынском направлении. Эта армия должна была состоять из всех конных и пластунских частей (кубанских, терских, астраханских и горских), за исключением дивизий моей 1-й Кавказской и 1-й Терской.
211
Адмирал Александр Васильевич Колчак родился в 1873 г. в семье морского артиллериста генерал-майора В. И. Колчака. Окончил Морской кадетский корпус (1894 г.). Участвовал в заграничных плаваниях, в том числе на «Крейсере» (1896–1899 гг.) в водах Тихого океана. В 1900–1902 гг. участвовал в Русской полярной экспедиции Э. В. Толля на шхуне «Заря», исполняя должности гидролога и второго магнитолога. После завершения экспедиции работал над ее материалами. Участвовал в русско-японской войне 1904–1905 гг., служил в Порт-Артуре на береговой батарее, был ранен и попал в плен. После возвращения из плена (через Америку в Петербург) продолжил работу над материалами экспедиции, издававшимися позднее в виде отдельных выпусков. В 1906 г. Императорское Русское Географическое общество присудило Колчаку свою высшую награду — большую золотую Константиновскую медаль. Он активно участвовал в подготовке и проведении Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (1910–1915 гг.). Одновременно участвовал в воссоздании и реорганизации Российского Императорского флота. В 1906 г. вошел в состав только что созданного Морского Генерального штаба, С 1912 г. Колчак в действующем флоте, сперва — в минной дивизии, затем — флаг-капитан по оперативной части в штабе командующего Балтийским флотом адмирала И.О. фон Эссена. В 1914 г. участвовал в разработке и осуществлении операции Балтфлота по установлению минных полей в Финском заливе. С сентября 1915 г. — командир минной дивизии, затем — командующий всеми морскими силами в Рижском заливе. В том же году принял участие в срыве германского наступления на Ригу — произвел высадку десанта в тылу немцев на Рижском побережье. 28 июня 1916 г. был назначен командующим Черноморским флотом. Корабли флота под его руководством закрыли Черное море для противника, установив минные заграждения у Босфора, вели боевые действия против прорывавшихся неприятельских судов, осуществляли перевозки грузов и войск, необходимых Кавказскому фронту. После февраля 1917 г. предпринял ряд экстренных мер по поднятию дисциплины на флоте, своей умело проводимой дипломатией по отношению к комитетам до июня поддерживал относительно высокую боеспособность Черноморского флота. В июне вышел в отставку и уехал в Петроград. Затем убыл в командировку в США для участия в намечавшейся Дарданеллской операции союзников, но, узнав об отмене ее, решил через Японию вернуться в Россию. По дороге на Родину был направлен по просьбе русского посланника в Китае князя Н. А. Кудашева в Пекин, где получил назначение в Харбин для организации русских вооруженных сил в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги. 4 ноября 1918 г. прибыл в Омск, где сразу же стал военным и морским министром правительства
212
Уральские казаки приняли весьма активное участие в Гражданской войне на стороне белых. Уже 25 декабря 1917 г. (7 января 1918 г.) в Уральске произошло вооруженное столкновение 7-го Уральского казачьего полка, прибывшего с фронта уже разложившимся, с отрядом Войскового атамана В. П. Мартынова, который пытался его разоружить. Весной 1918 г. в ряде населенных пунктов Уральской области начались восстания против советской власти, и в марте в г. Уральске власть перешла в руки Уральского войскового правительства. Оно сразу же стало энергично создавать свои части, и в апреле была сформирована Уральская армия численностью около 15 тысяч человек. Она действовала на фронте от северного побережья Каспийского моря (восточнее Астрахани) до Илецкого городка. Осенью в ее рядах насчитывалось уже более 21 тысячи штыков и шашек. Однако среди части казаков продолжались колебания, и в результате неудачного для уральцев хода боевых действий после упорной обороны в январе 1919 г. красные войска 4-й армии Восточного фронта захватили Уральск. Несмотря на поражение, начавшийся в связи с ним моральный надлом в войсках, резкое усиление дезертирства и т. д., Уральская армия продолжала драться с большевиками. Войсковым атаманом стал генерал-майор B. C. Толстов, которому удалось реорганизовать армию. С весны 1919 г. через Каспийское море началась доставка уральцам вооружения, боеприпасов и снаряжения; от генерала А. И. Деникина начали поступать пополнения офицерами. С июля Уральская (еще в январе переименована в Уральскую отдельную) армия перешла в оперативное подчинение Деникину (до этого с ноября 1918 г. находилась в оперативном подчинении адмирала А. В. Колчака); в составе ее насчитывалось около 25 тысяч штыков и шашек, 52 орудия, 174 пулемета, несколько бронеавтомобилей и самолетов. Бои за Уральск весной и летом 1919 г. не принесли уральцам победы, и в июле части армии были вынуждены отступить к Лбищенску, затем отойти к Гурьеву. В январе 1920 г. части Уральской отдельной армии были разгромлены красными в ходе Уральско-Гурьев-ской операции Туркестанского фронта. Основная часть уральцев была захвачена красными в плен в Форт-Александровском (многие офицеры и казаки были расстреляны, оставшихся мобилизовали в Красную армию и использовали в боях против поляков, во время которых уральцы часто переходили на сторону последних). Очень незначительная их часть во главе с Войсковым атаманом генерал-лейтенантом B. C. Толстовым ушла в Среднюю Азию.
213
Кавказская армия была образована 8 (21) мая 1919 г. после успешного завершения Великокняжеской операции ВСЮР (апрель — май) из войск Манычского (или Царицынского) фронта. Командующим ее стал генерал-лейтенант П. Н. Врангель. Летом она вела наступление на Царицынском направлении, в июне после ожесточенных боев взяла его и продвинулась на север. Однако в середине августа —. начале сентября советская 10-я армия отбросила ее к Царицыну. В октябре армия вновь перешла в наступление и опять продвинулась севернее Царицына, ставшего еще летом ее основной базой. В январе 1920 г. армия с большими потерями была отброшена красными за р. Сал, а затем — за р. Маныч. В декабре Деникин принял решение о переформировании Кавказской армии в Кубанскую, и 31 декабря 1919 г. (13 января 1920 г.) началось ее формирование. Командующим последней был назначен генерал-лейтенант А. Г. Шкуро.
Добровольцы и донцы должны были бы удержать фронты по южной окраине Донецкого бассейна и восточнее — ныне существующий фронт, проходящий по Донской области. Однако Главное командование не согласилось полностью с этим планом и считало, что наивыгоднейшим является кратчайшее направление на Москву через Харьков, Курск и Орел. Кавказская же армия была сформирована, [214] но должна была действовать не на левом, а на правом берегу Волги.
Лозунг же «неделимая Россия» теперь уже толковался в Ставке в ограничительном значении этого термина, то есть как отрицание федеративного строительства государства. Отсюда возникли невозможность сговориться с Петлюрой, перешедшая впоследствии в вооруженную борьбу, недоразумения с Кубанской Радой и с Грузией, кровопролитные столкновения с Дагестаном и Азербайджаном, недоброжелательства в сношениях с Польшей и т. п. Все это дробило силы и средства армии, вызывало необходимость содержания крупных гарнизонов в тылу и препятствовало возможности создания единого антибольшевистского фронта. Назначенный командующим войсками Кавказа генерал Эрдели, [215] воспитанник Петербургских салонов, не имевший понятия о кавказских взаимоотношениях и обычаях, не сумел довести до конца удачно начатое мною умиротворение Ингушетии и Чечни. Там начались беспрерывные восстания. Игнорируемая Главным командованием Кубанская Рада, ища союзников, приняла украинофильскую, вернее, петлюровскую ориентацию, ибо малороссийское наречие, традиции, дух и нравы родственны значительной части населения Кубанского края.
214
Первоначально в Кавказскую армию вошли: 1-й Кубанский генерала В. Л. Прокровского (1-я Кубанская и 2-я Терская казачьи, 6-я пехотная дивизии, несколько бронепоездов) и 2-й Кубанский генерала С. Г. Улагая (2-я и 3-я Кубанские казачьи дивизии, 3-я Кубанская пластунская бригада), Сводный полковника А. П. Гревса (Сводно-Горская конная и донская Атаманская бригады) и 4-й конный генерала П. Н. Шатилова (1-я конная дивизия, одна из кубанских пластунских бригад; временно придана Астраханская конная дивизия) корпуса. У генерала Врангеля также находился во временном подчинении Сводно-Донской корпус 2-й Донской армии генерал-майора В. З. Савельева (4-я и 13-я Донские казачьи дивизии). Перед решительным штурмом Царицына 16 (29) июня армия была усилена также 7-й пехотной дивизией, 6 бронепоездами и 6 танками. В октябре 2-й Кубанский корпус был переброшен сперва в Донскую, а затем в Добровольческую армию (был возвращен в январе 1920 г. уже в Кубанскую армию). В начале октября (по ст. ст.) численность армии была равна приблизительно 14,5 тысячи человек. На 27 октября (9 ноября) в состав Кавказской армии входили: 1-й Кубанский (Сводно-Гренадерская дивизия с прикомандированным к ней Лейб-гусарским Павлоградским полком, 2-я Кубанская пластунская бригада, 1-я Кубанская дивизия и 1-й отдельный тяжелый артиллерийский дивизион) и 4-й конный (3-я Кубанская пластунская бригада, 1-я конная (с прикомандированным к ней 1-м Кубанским казачьим отдельным конным дивизионом), Сводно-Горская и Кабардинская конные дивизии) корпуса, а также Нижневолжский (3-я Кубанская (с прикомандированным к ней 5-м Кавказским стрелковым полком) и Астраханская казачьи дивизии) и Заволжский (Кавказская стрелковая дивизия (без 5-го Кавказского стрелкового полка, но с прикомандированным к ней 3-м Астраханским казачьим полком и Отрядом Степных партизан)) отряды.
215
31 октября (13 ноября) 1918 г. генерал от кавалерии И. Г. Эрдели был назначен в распоряжение Главнокомандующего Добровольческой армией «для выполнения особых поручений». 16 (29) апреля 1919 г. Эрдели, как состоящий при Главкоме ВСЮР, получил назначение на должность Главноначальствующего и командующего войсками Терско-Дагестанского края (с 24 мая (6 июня) — еще и Астраханского края). 22 июля (4 августа) эта должность стала называться «Главноначальствующего и командующего войсками Северного Кавказа».
Однако вся эта политическая завируха, ослаблявшая армию физически, раздробляя ее силы морально, пока еще не очень отражалась на ней. Худшие в этом отношении последствия вызвала неналаженность или, вернее сказать, отсутствие снабжения. Денег не отпускалось достаточно, даже жалованье не платилось войскам иной раз по полгода. Приходилось жить добычей, отнимаемой у большевиков. Если же таковой не попадалось или не хватало, то прибегали к реквизициям у населения, уже сильно разоренного немецкой оккупацией и Гражданской войной. Реквизиционные квитанции, никогда не оплачиваемые, потеряли в глазах населения всякое значение; понятия реквизиции и вооруженного грабежа стали скоро для него аналогичными. Казаки и солдаты быстро привыкли, в свою очередь, смешивать два этих понятия, что чрезвычайно развращало армию.
Нравственный распад постепенно распространялся и на офицерский корпус. Первые добровольцы, горячие патриоты и идейные, бескорыстные сподвижники Л. Г. Корнилова, были уже повыбиты. Нынешнее офицерство состояло из новых людей, частью пленных или перебежавших из Красной армии, из мобилизованных в освобожденных от большевизма областях и из приезжавших с Украины, Грузии и окраинных государств. Прежние лозунги остались, но внутреннее содержание их стало другим. Прежний дух отлетел от армии. Не ощущалось и внутренней спайки между офицерами и солдатами.