Гражданская война в США 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)
Шрифт:
Наутро они смогли, наконец, занять линию Подковы, стоившую им такой крови, и убедиться в совершенной бесплодности своей «победы». Результатом атак трех федеральных корпусов стал захват вражеских окопов протяженностью около 1200 ярдов, не представлявших собой никакой тактической ценности. Южане попросту выровняли огромную дугу, устранив слабое место в своей линии, и их новые траншеи выглядели еще более внушительно [12] . Северяне могли бы использовать Подкову в качестве плацдарма для повторных ударов в центре неприятельских позиций, но захваченные окопы оказались до такой степени заполнены трупами, что годились теперь только для братской могилы.
12
Позже, 18 мая, Грант, надеясь застать
Особенно тяжелое зрелище представлял из себя Кровавый угол, где тела были по большей части обезображены многочисленными попаданиями ружейных и картечных пуль и лежали в траншеях бесформенными грудами. Только на участке длиной 15 и шириной 12 ярдов, по подсчетам одного офицера-северянина, покоилось 150 мертвых тел, и это был еще не предел плотности. «На закате, — вспоминал генерал Портер, — мы увидели, что мертвые враги лежат грудами друг на друге, в некоторых местах в четыре слоя, представляя собой все ужасные виды увечий. Под кучей быстро разлагающихся трупов было заметно конвульсивное подергивание конечностей — раненые были все еще живы… Это место очень точно названо Кровавым углом».
Разумеется, и речи быть не могло о том, чтобы размещать войска в этом морге под открытым небом, и генералы северян благоразумно отвели свои части на исходные рубежи [402]. Предварительно они приказали захоронить убитых, и, выполняя это распоряжение, федералы стащили всех лежащих вокруг мертвецов в и без того заваленные телами окопы и сбросили на них сверху бруствер. Но такая могила оказалась не слишком надежной, и земля в некоторых местах просела, представив на всеобщее обозрение разлагавшуюся человеческую плоть. «Кажется просто невероятным, какая перемена произошла менее чем за неделю, — вспоминал капеллан одного из федеральных полков, снова оказавшийся вблизи Кровавого угла через несколько дней. — Волосы и кожа отвалились от черепов, а мясо — от костей, и все это издавало отвратительную вонь. Многие солдаты заткнули свои ноздри зелеными листьями. Подобные сцены кажутся слишком отталкивающими, чтобы о них писать. Однако как еще передать точное представление о том, что здесь произошло и выстрадано».
Битва 12 мая была лишь одним из эпизодов невиданного противостояния двух армий у Спотсилвейни. Даже после провала своих атак на центр мятежников Грант не пожелал признать поражения (похоже, такого слова для него просто не существовало) и продолжил свои попытки прорвать оборону конфедератов. «На этот раз мы столкнулись с человеком, который либо не знал, когда он побит, а когда нет, либо плевал бы даже на потерю всей своей армии, лишь бы он мог довести дело до конца», — писал о Гранте один из солдат Северовирджинской армии, и в этом кратком высказывании отчетливо видна вся суть стратегии федерального главнокомандующего. Но траншеи были таким фактором, с которым не мог не считаться даже победитель Чаттануги, ведь все попытки прорвать 6-мильную оборонительную линию оказались безуспешными. Они лишь удлинили списки погибших и раненых, костьми которых снова были усеяли подступы к фортификационным сооружениям южан. Наконец 20 мая, в нарушение своего принципа «никогда не маневрировать», Грант снялся с позиций у Спотсилвейни и, обойдя линию вражеских траншей, двинулся на юг. Генералу Ли оставалось только следовать за ним, заслоняя своей армией подступы к столице Конфедерации. Ли тоже направился вглубь штата Вирджиния навстречу неизбежному поражению. [403]
Несмотря на все последующие кровавые столкновения у Спотсилвейни, четверг 12 мая стал для солдат обеих армий одним из самых ужасных дней за всю гражданскую войну. «Я никогда не думал, что мне будут верить, если я стану рассказывать об ужасах Спотсилвейни», — сказал о нем федеральный солдат. «Сражение, происшедшее в четверг, было одним из самых ужасных столкновений, которые только окрашивали человеческой кровью подножие Господа Бога», — вторил ему рядовой из Северной Каролины.
Именно на 12 мая приходится пик потерь, понесенных как северянами, так и южанами, за все двухнедельное противостояние у маленькой вирджинской деревушки. В этот день на поле боя пали или были ранены 6820 федералов и около 6000 конфедератов, в то время как за весь период с 8 по 19 мая потери первых составили 18 тысяч человек, а потери вторых — 10 тысяч. Для истощенной в боях Конфедерации такой урон — хуже проигранной битвы; ей уже было нечем восполнять зияющие бреши в рядах своих армий, и вскоре на повестку дня был даже поставлен вопрос о призыве на военную службу
Известный американский историк Брюс Каттон писал: «Происходило нечто ужасное и безжалостное, и старые слова, такие, как «победа» и «поражение», утратили свое значение. Неуклюжий маленький человек с рыжей щетинистой бородой намеревался продолжать движение вперед, и теперь вся война была одной непрерывной битвой. Если один удар не удавался, то немедленно наносился другой».
И Грант, тот самый маленький неуклюжий человек с щетинистой бородой, о котором идет речь, действительно вскоре нанес новый удар. Спустя всего две недели после битвы у Спотсилвейни он снова затеял генеральную атаку на окопы противника у другого Богом забытого уголка Вирджинии. Этот уголок назывался Колд-Харбор.
Глава 2
«Это была не война. Это было убийство»
Сражение при Колд-Харборе
Никто точно не знает, почему этот унылый уголок Вирджинии называется Колд-Харбором (Cold Harbour — Холодная гавань). Поблизости никогда не было и намека на какую-нибудь гавань, а само название «холодный», или даже «прохладный» (другое название места — Cool Arbour — Прохладная беседка), казалось в начале жаркого и душного лета 1864 года издевкой. Колд-Харбор был вообще ничем не примечательным местом. Он представлял собой пыльную голую равнину, полого поднимавшуюся на северо-запад, где она ограничивалась цепью невысоких холмов. Но в ходе кампании 1864 года именно этой печальной равнине предстояло стать ареной одного из самых коротких и самых кровопролитных сражений войны, и произошедшие здесь события были столь ужасны, что Колд-Харбор оказался единственным полем боя, которое впоследствии совершенно не посещалось ветеранами обеих армий.
Стратегическая важность Колд-Харбора была, однако, несомненна. Она обуславливалась тем, что на этой равнине, словно спицы у ступицы колеса, сходилось несколько важных [405] дорог, по которым северяне могли выйти прямо к воротам Ричмонда. Продолжение фланговых маневров Гранта и искусных контрманевров Ли должно было неизбежно привести к очередному столкновению, на сей раз у Колд-Харбора.
Оно и произошло там 31 мая 1864 года, когда походные колонны южан и северян, снова соревнуясь в скорости, двинулись к важному колд-харборскому перекрестку. Они шли туда от своих позиций у реки Норт-Анна, где противостояли друг другу после битвы у Спотсилвейни. Первыми на равнине у Холодной гавани появились две федеральные кавалерийские дивизии во главе с Филом Шериданом. Вскоре туда подоспел и авангард конфедератов, однако северяне, обладавшие численным превосходством, отбросили его на север.
Тем не менее генерал Ли слишком хорошо понимал значение Колд-Харбора, чтобы уступить его противнику без борьбы. Несмотря на физическую истощенность и слабость, вызванную тяжелым приступом дизентерии, командующий южан был по-прежнему энергичным и деятельным полководцем и продолжал бдительно следить за всеми движениями своего врага. Известие о том, что федералы вышли на его правый фланг своей кавалерией и двинули туда же пехоту, не только не испугало его, но даже и обрадовало. Ли счел этот маневр неприятеля блестящей возможностью нанести контрудар и разгромить Потомакскую армию на марше. Если бы этот план удался, Северовирджинская армия и Ричмонд, и, возможно, вся Конфедерация были бы спасены от поражения. Приближались президентские выборы, и в случае разгрома Гранта вероятность избрания Линкольна на второй срок была бы более чем проблематичной.
Однако болезнь, от которой страдал Ли, все же сделала свое дело, лишив его возможности лично руководить важной операцией. Он снова был вынужден передоверить ее проведение своим генералам, а после смерти Джексона, Стюарта (Лихой Джеб был убит 9 мая 1864 года в бою у Елоу Таверн) и ранения Лонгстрита среди них уже не оставалось тех, кто мог бы справиться с поставленной задачей. 1 июня к Колд-Харбору двинулась дивизия Хоука, недавно снятая по приказу Ли с укреплений Ричмонда (около 4 тысяч человек), [406] а за ней туда же поспешил со своими частями Андерсон, сменивший на посту командира 1-го корпуса — раненного в Глуши Лонгстрита. Оба эти генерала были блестящими командирами дивизионного уровня, но для корпусной ступени им не хватало стратегического кругозора и опыта управления крупными массами войск. Как показал дальнейший ход событий, они не могли оправдать доверия своего командующего, и одна из последних возможностей Юга с честью выйти из гражданской войны была ими упущена.