Греческая история

Ксенофонт

Отправился к Евагору. Античные писатели объясняют этот поступок различно. Диодор (XIII, 106, 6): «Он решил не возвращаться в Афины, боясь народного гнева, и бежал к Евагору, правителю Кипра». Плутарх (Артаксеркс, 21): «После морского боя при Эгоспотамах он находился на Кипре, не из стремления к личной безопасности, а выжидая перемены событий». Исократ (Евагор, 52): «Он отправился к Евагору, считая, что и жизнь его будет там в наибольшей безопасности и что он сможет скорее всего прийти на помощь своему государству».

Послал пирата — суда пиратов отличались быстроходностью.

Правая рука — ср. Плутарх (Лисандр, 9): «В числе афинских стратегов был и Филокл, убедивший за некоторое время до того народное собрание отрубить большой палец правой руки всем взятым в плен на войне, чтобы они не могли носить копья, но могли бы грести».

Он именно предал афинские корабли — рассказ о предательстве повторяется у целого ряда авторов. Плутарх (Лисандр, 11)

заканчивает рассказ о вмешательстве Алкивиада так: «Алкивиад удалился, подозревая, что здесь пахнет предательством». Лисий (14, 38), наоборот, считает предателями Алкивиада и Адиманта. Павсаний (IV, 17, 3) нравоучительно замечает: «Поскольку мы знаем, лакедемоняне были первыми, поднесшими дары неприятельскому полководцу и применившими подкуп в военном деле... Лакедемоняне проявили себя и впоследствии, когда они выступили против афинского флота при Эгоспотамах, подкупив Адиманта, а также и прочих афинских стратегов»; ниже (X, 9, 11) он же говорит: «Афиняне утверждают, что поражение при Эгоспотамах они претерпели незаслуженно, — они были преданы подкупленными стратегами; имена взявших подкуп у Лисандра — Тидей и Адимант». Наконец, у Демосфена (19, 191) Конон обвиняет Адиманта в предательстве.

За вопросом Лисандра в одной из рукописей следует такой ответ Филокла: «Будучи победителем, поступай так, как поступили бы с тобой, если бы ты был побежден». Эта интерполяция (позднейшая вставка), вероятно, имеет источником Плутарха (Лисандр, 13), в свою очередь цитирующего здесь Феофраста: «Филокл, ничуть не упавши духом от постигшего его несчастья, заявил, что нечего предъявлять обвинения там, где нет (беспристрастного) судьи; победив, подвергни меня тому, что бы ты претерпел сам, если бы был побежден. Затем он умылся, надел чистый плащ и двинулся на казнь первый, впереди своих сограждан. Так рассказывает Феофраст».

Дав им гарантию и т.д. Ср. Плутарх (Лисандр, 13): «После этого Лисандр поплыл по городам и всем встречным афинянам велел отправляться в Афины; при этом он заявлял, что он без всякой пощады казнит всех тех афинян, которых он застигнет вне их города».

Длинные стены связывали город с гаванью Пиреем; длина их достигала 71/2 км.

Мелийцев, гистиейцев и т.д. В 416 г. афиняне, покорив после долгой осады мелийцев, по совету Алкивиада перебили мужчин, а женщин и детей продали в рабство (Фукидид, V, 116. Плутарх, Лисандр, 14). Гистиейцы (на Евбее) были вынуждены покинуть свой город после покорения его в 446 г. афинянами (Фукидид, I, 114. Диодор, XII, 7. Плутарх, Перикл, 23). Халкидские города Скиона и Торона отпали от афинян; покорив их в 421 г., афиняне продали в рабство женщин и детей; мужчины-торонейцы были отведены военнопленными в Афины, а мужчины-скионейцы казнены (Фукидид, V, 3 и 32). Эгинцы были в начале Пелопоннесской войны выселены из Эгины из страха, чтобы они не примкнули к врагу (Фукидид, II, 27).

Гавани — Афины имели следующие гавани: 1) главная гавань — Пирей, состоявшая из военной (Канфар) и коммерческой (Эмпорий), 2) к востоку от Пирея — Мунихия и 3) Зея; 4) заброшенная со времен Фемистокла Фалерская гавань.

Относительно Самоса сравни афинскую надпись в честь самосцев, Inscriptiones Graecae II, № 1b, suppl. p. 1.

Кроме аргивян. Аргивяне были с 420 г. в союзе с афинянами.

Академия — гимнасий, расположенный к северу от Афин.

Амнистия. Она была предоставлена в силу постановления, внесенного Патроклидом (Андокид, 1, 77 и сл.; ср. Лисий, 25 речь, 27).

О дальнейших событиях, излагаемых в этой главе, мы имеем также свидетельство современника — Лисия (13 речь, 5—14): «Через короткое время после того, как были уничтожены наши корабли и основы нашего государственного строя заколебались, в Пирей прибыл лакедемонский флот, и одновременно с этим начались переговоры с лакедемонянами о мире. В то же время стали злоумышлять сторонники государственного переворота; они находили момент наиболее подходящим, полагая, что при создавшихся обстоятельствах легче всего добиться введения того государственного строя, который был им желателен. Единственной преградой для достижения намеченной цели они считали главарей народа, стратегов и таксиархов. Поэтому они старались устранить этих людей тем или иным способом, чтобы облегчить себе достижение желанной цели. Прежде всего они повели кампанию против Клеофонта. Действовали они при этом следующим образом. Когда собралось первое народное собрание по вопросу о мире, пред вами выступили ваши послы, прибывшие от лакедемонян с заявлением об условиях, на которых лакедемоняне были готовы заключить мир; они требовали, чтобы была срыта часть Длинных стен — на десять стадий с каждой стороны. Вы, афиняне, не могли тогда даже спокойно слышать о том, чтобы стены были срыты, и Клеофонт, выступив от имени всех вас, ответил лакедемонянам, что ничего подобного вы не допустите. После этого Ферамен, втайне злоумышлявший против нашего народа, выступил с заявлением, что, если вы выберете его полномочным послом для ведения переговоров о мире, то он добьется того, что стены не будут срыты и вообще городу не придется претерпеть никакого ущерба. Сверх того он, по его словам, полагал, что ему удастся добиться от лакедемонян для города и еще кой-каких выгод. Вы поверили ему и выбрали его полномочным послом, несмотря на то, что в предыдущем году вы не утвердили его, когда он был избран на должность стратега,

считая, что он настроен недоброжелательно к демократии. Отправившись в Лакедемон, он пробыл там долгое время, оставив вас осажденными неприятелем: он знал, что весь ваш народ находится в тяжелом положении, лишенный вследствие войны и бедствий большей части предметов первой необходимости, и рассчитывал, что, когда он доведет народ до такого состояния, до какого он его и довел в действительности, — афиняне с радостью примут какие угодно условия мира. Оставшиеся в городе его единомышленники, замыслившие уничтожить демократический строй, привлекли Клеофонта к суду под тем предлогом, что он не явился на свой военный пост; действительной же причиной было то, что он выступил от вашего имени с протестом против того, чтобы стены были срыты. Лица, стремившиеся к введению олигархического строя, добились того, что для него было устроено специальное судилище; здесь они выступили с обвинением против него, и он был присужден к смертной казни, причем предлогом было указанное выше преступление. Затем вернулся из Лакедемона Ферамен. С ним вступили в беседу некоторые из стратегов и таксиархов, в том числе Стромбихид и Дионисодор, и еще несколько граждан, настроенных благожелательно к демократии; как выяснилось впоследствии, они крайне возмущались его поведением; действительно, он принес с собой такой мир, все радости которого мы узнали впоследствии: мы лишились многих добрых граждан, а сами были изгнаны тридцатью правителями. Вместо прежнего требования срыть Длинные стены на десять стадий, теперь по принесенным Фераменом условиям мира мы должны были совершенно уничтожить стены; вместо обещанных Фераменом «еще кой-каких выгод» мы нашли в этих условиях пункт, по которому мы должны были выдать лакедемонянам корабли и срыть стену вокруг Пирея».

Если принять в соображение, что Лисий, хотя и писал свои речи лишь короткое время спустя после описываемых событий, но тем не менее часто искажает правду там, где это выгодно его клиенту [547] , то мы увидим, насколько близок к истине и объективен рассказ Ксенофонта. Имени Клеофонта наш автор не упоминает умышленно, не желая, чтобы оно было увековечено историей. В этом он следует примеру Фукидида, поступившего так же с Клеоном и другими демагогами.

Вблизи Лаконии — это, конечно, вставка позднейшего интерполятора, вдобавок ошибочная: Селласия находится в самой Лаконии. Как видно из приведенного выше указания Лисия, эфоры требовали от них срытия Длинных стен на 10 стадий с каждой стороны. См. также ниже, § 15.

547

Так, он умышленно соединяет воедино первое посольство Ферамена к Лисандру и его поездку в Спарту в качестве полномочного посла.

К Лисандру — последний находился в это время в Азии. См. Плутарх (Лисандр, 14): «Так как афиняне оказали сопротивление, Лисандр приплыл со своим флотом назад в Азию».

Разрушения Афин — ср. Исократ (Платейская речь, 31): «Из всех союзников одни лишь фиванцы подали голос за то, чтобы все афиняне были обращены в рабство, а место, на котором стоит город, было превращено навеки в пастбище для скота». По Плутарху (Лисандр, 15), это предложение было внесено фиванцем Эрианфом. Далее Плутарх рассказывает следующее: «Когда после этого военачальники собрались на общую попойку, кто-то из фокейцев запел парод из еврипидовой «Электры», которая начинается так: «О, Электра, дочь Агамемнона, я пришел к твоей деревенской хижине...». Это вызвало у всех слезы, и всем показалось ужасным предать разрушению и уничтожению такой славный город, давший Греции столько выдающихся людей». Эти подробности Эд. Мейер считает историческими (Gesch. d. Alt., IV, 665); во всяком случае, вмешательство в пользу афинян фокейцев, бывших исконными врагами фиванцев. (Ср. Павсаний, III, 10: «афиняне помнили о благодеянии, оказанном им некогда фокейцами».)

Надо думать, что причиной такого великодушия спартанцев была боязнь усиления влияния Беотии в Северной Греции и желание противопоставить ей сильного противника.

В эпоху тяжких бедствий — во время персидских войн. Точный текст постановления лакедемонского правительства по поводу мира с афинянами приведен у Плутарха (Лисандр, 14): «Постановили лакедемонские власти: вы должны срыть укрепления Пирея и Длинные стены; вы должны удалиться из всех подчиненных вам городов, сохранив только вашу собственную территорию. Выполнив эти условия, вы можете, если вам угодно, получить мир, но вы должны еще принять назад изгнанников. Относительно количества кораблей вы должны поступить согласно нашим указаниям». Диодор (XIV, 3, 2), Аристотель (Афинская полития, 34, 3) и Юстин (V, 8) прибавляют к этим условиям еще требование ввести «исконный», т.е. олигархический строй, но вряд ли это верно.

Лисий (XII, 71—76) умышленно смешивает описываемое здесь народное собрание с собранием, состоявшимся в следующем году, на котором было решено выбрать 30 правителей (см. ниже, к гл. 3, § 2).

Дату вступления Лисандра в Афины дает Плутарх (Лисандр, 15): «16 мунихиона (в конце апреля 404 г.), в тот самый день, когда греки в Саламинской битве победили варваров» (при Саламине на Кипре, в 449 г.).

Как Дионисий стал сиракузским тираном, подробно рассказывает Диодор (XIII, 91—96); он относит это событие уже к 406 г. О дальнейших излагаемых здесь исторических фактах Ксенофонт говорит, очевидно, по недосмотру; он уже упоминал о них в I кн., гл. 5, § 21; см. также комментарий к этому месту.