Греческая история
Шрифт:
О смерти Ясона рассказывает также Диодор (XV, 60, 5): «Ясон Ферский... был коварно убит, по свидетельству Эфора, семью юношами, устроившими заговор с целью прославиться, — по свидетельству других писателей, родным братом Полидором».
В течение года — Плутарх (Гальба, 1) дает более точную дату: «Ферского властителя, правившего Фессалией десять месяцев, а затем убитого, Дионисий называл «трагическим тираном», намекая этим на быструю перемену его счастья».
От руки Александра, сына убитого им Полидора: «То копье, которым он убил своего дядю Полифрона, он освятил и убрал венками; он приносил этому копью жертвы, как богу, и нарек его Тихоном» (Плутарх, Пелопид, 29). Противоречащее всему этому указание Диодора (XV, 61, 2) не должно быть принимаемо во внимание, так как здесь мы имеем дело с несомненной ошибкой рукописной традиции (Beloch, Griech. Geschichte, II, 257).
Таков был Александр — о правлении этого безнравственного человека, но одного из могущественнейших людей своего времени, мы узнаем много интересного из трудов Плутарха (Пелопид, 27—29, 31—35) и Диодора (XV, 71, 80). Из Лариссы была изгнана вся аристократия с Алевадами во главе. Беглецы обратились за помощью к правительству Беотии. Пелопид,
Рассказ об убиении Александра мы находим также у Плутарха (Пелопид, 35); он не прибавляет никаких интересных подробностей, кроме того, что убийц звали Тисифон, Пифолай и Ликофрон. Александр вступил на престол в 369 г.; как сообщает Диодор (XV, 61, 2), он правил 11 лет; следовательно, его убийство произошло в 358 г. Убийцы были не сыновьями, а пасынками Ясона (Эд. Мейер, ук. соч., V, 480).
Своего любовника — по свидетельству Плутарха (Пелопид, 28), он был младшим братом Фивы.
Пелопоннесцы считают своим долгом — иными словами, спартанцы, невзирая на постановления Анталкидова мира, продолжали смотреть на союзников как на своих подданных, несмотря на то, что афинян они заставили даровать своим союзникам полную независимость. После Левктрской битвы положение совершенно изменилось; во всем Пелопоннесе — в Фигалии, Аргосе и др. городах (Диодор, XV, 40, 58) вспыхнули ожесточенные восстания; былое могущество Спарты отошло в область предания. Афиняне воспользовались создавшимся положением вещей, чтобы занять освободившееся место руководящей державы. Поэтому (вероятно, уже в том же 371 году) они созвали под своим председательством упоминаемый здесь конгресс, на котором присутствовали, по-видимому, и представители Спарты.
Афинянами и союзниками — должно быть, здесь разумеются не только прежние афинские союзники, но вообще все государства, оставшиеся верными условиям Анталкидова мира; афиняне упомянуты отдельно, как руководящая держава.
Марганам и т.д. — в 399 г. спартанцы заставили элейцев даровать независимость этим городам; после Левктрской битвы элейцы снова подчинили или хотели подчинить себе эти города.
О восстании в Тегее Диодор (XV, 59) рассказывает следующее: «... Тегеец [615] Ликомед убедил аркадян устроить общие государственные учреждения и общее народное собрание, состоящее из десяти тысяч человек, предоставив последнему неограниченные полномочия при решении вопросов войны и мира. В Аркадии произошло жестокое междоусобие; для решения разногласий прибегли к оружию, причем много народу погибло и более 1400 бежало частью в Спарту, частью в Паллантий (последних паллантийцы выдали, и они были преданы смертной казни победителями). Бежавшие в Спарту убедили лакедемонян выступить походом на Аркадию».
615
Это обмолвка. Ниже, в гл. 62, §2. Диодор его правильно называет мантинейцем.
Феары — высшая правительственная коллегия, игравшая роль высшей административной власти в Тегее.
Здесь изложение нашего автора явно тенденциозно: немыслимо, чтобы партийный вожак вроде Стасиппа стал терять плоды своей победы из сострадания к врагу. Допустимы два предположения: либо ко времени прибытия мантинейцев партия Стасиппа еще не одержала решительной победы (Ю. Белох), либо побежденные не остались в городе, а бежали в Мантинею (Эд. Мейер).
Приблизительно в то же время, когда был основан Аркадский союз, была построена и его новая столица Мегалополь («Большой город»). Ксенофонт умышленно умалчивает об этом городе, основанном Эпаминондом; мы узнаем об основании его из Павсания (VIII, 27—28) и Диодора (XV, 72, 40). Павсаний рассказывает следующее: «Мегалополь — самый молодой не только из аркадских, но и вообще из всех греческих городов... Сюда насильно были поселены с разных концов аркадяне... Основателем города по справедливости может быть назван фиванец Эпаминонд, он склонил аркадян к синэкизму и отправил Паммена с тысячью отборных воинов для защиты аркадян на тот случай, если лакедемоняне попытаются воспрепятствовать основанию города. Уполномоченными по постройке города были избраны... Проксен из Тегеи, Ликомед из Мантинеи (и еще 8 лиц). Следующие города были оставлены их жителями по решению Аркадского союза, вследствие рвения к общему делу и вражды к лакедемонянам: (10 городов) Маналии, (6 городов) Евтресии, (5 городов) области эгитов (?), (8 городов) Паррасии, (4 города) аркадской Кинурии, (3 города) объединенных в одно государство с Орхоменом; кроме того так называемая Триполис... Все эти аркадские города, за отдельными исключениями, не нарушили общего постановления и охотно переселились сообща в Мегалополь... Мегалополь был основан путем синэкизма в том же году, когда лакедемоняне потерпели поражения близ Левктр [616] , лишь на несколько месяцев позже этого события». Диодор (XV, 72, 4) ошибочно относит основание Мегалополя к 368/7 г.
616
Т.е. в 371 году.
Поход Агесилая в Аркадию, совершенно ничтожный, не принесший Спарте ни славы, ни выгоды, растянут Ксенофонтом на одиннадцать параграфов (тогда как поход Эпаминонда в Пелопоннес занимает у него только десять параграфов). Здесь мы находим ряд никому ненужных подробностей, а между тем важнейших, как напр. точного списка племен, сражавшихся с каждой стороны, Ксенофонт не дает. Как видно из намеков нашего же автора (§§ 20, 21), поход этот был простой демонстрацией, имевшей целью поднять упавший дух спартанцев, на что справедливо указывает Плутарх (Агесилай, 30). Много содержательнее краткий рассказ Диодора (XV, 59, 4; 62, 1—3): «Царь Агесилай с войском и изгнанниками вторгся в Тегейскую область, считая тегейцев виновниками мятежа и изгнания. Он опустошил их страну и шел приступом на городскую крепость, наведя таким образом страх на тех аркадян, которые были против него... В Аркадию лакедемоняне отправили тысячу гоплитов и беотийских изгнанников; всем этим войском предводительствовал Политроп. Последний, прибыв в аркадский Орхомен, охранял этот город, дружественно расположенный к Спарте. Военачальник аркадского войска, мантинеец Ликомед, с войском из пяти тысяч так называемых эпилектов [617] , прибыл в Орхомен. Лакедемоняне вывели ему навстречу войско из города; произошло кровопролитное сражение, в котором погиб лакедемонский военачальник и еще около двухсот человек, — остальные, преследуемые врагом, сбежались в город. Несмотря на эту победу, аркадяне, из страха пред могуществом Спарты, не считали себя в силах сразиться с лакедемонянами один на один. Поэтому они присоединили к себе аргивян и элейцев; затем, прежде всего, были отправлены в Афины послы с предложением заключить враждебный Спарте военный союз. Здесь это посольство не имело успеха, и оно отправилось дальше, в Фивы. Фиванцы согласились заключить с ними союз, направленный против Спарты; тотчас же выступило в поход беотийское войско, присоединив к себе союзных локрийцев и фокейцев. Войско это двинулось в Пелопоннес, под предводительством беотархов Эпаминонда и Пелопида; остальные беотархи добровольно уступили им командование над войском, зная военный гений и доблесть этих мужей».
617
Вернее, эпаритов. См. ниже, кн. VII, гл. 4, §§ 22, 33 и сл., гл. 5, §2.
Поход Эпаминонда в Пелопоннес произошел зимой 370/69 г. (а не 369/368 г., как вытекает из Диодора). Ср. Плутарх (Пелопид, 24): «Было как раз время зимнего солнцеворота (т.е. около 22 декабря), осталось немного дней до конца последнего месяца года». И здесь рассказ Ксенофонта страдает излишней сжатостью в существенных фактах и обилием ненужных подробностей. Много содержательнее повествование Диодора (XV, 62, 5; 63, 3, 4; 64, 1—5): «Когда (беотийцы) прибыли в Аркадию, на соединение с ними двинулись всенародным ополчением аркадяне, элейцы, аргивяне и все прочие союзники; собралось больше семидесяти тысяч [618] . Начальники войска, собравшись на совещание, решили идти на самую Спарту и предать опустошению всю Лаконию... Лакедемоняне же, видя, что враги расположились лагерем близ границ Лаконии, также выступили из Спарты всенародным ополчением и двинулись навстречу противнику; их военные силы были ослаблены, но не ослабели их храбрость и сила духа. Противники, с Эпаминондом во главе, видя, что страна лакедемонян недоступна и неудобна для вторжения, сочли неразумным, имея такое огромное войско, вторгнуться сплошной массой; они решили разделиться на четыре части и проникнуть в страну по различным путям. Первая часть, состоявшая из беотийцев, отправилась прямым путем на город, именуемый Селласией, и склонила жителей этого города к отложению от лакедемонян. Аргивяне вторглись через границы Тегейской области. Вступив в бой с гарнизоном, охранявшим здесь проходы, они перебили до двухсот человек, в том числе начальника гарнизона спартанца Александра; среди убитых были и беотийские изгнанники. Третья часть, состоявшая из аркадян и имевшая наибольшее число воинов, вторглась в область, называемую Скиритидой, которую охранял Исхилай (в тексте: Исхол), отличавшийся доблестью и военным гением, во главе большого войска... Видя, что вследствие многочисленности врага всякий, который вступит в бой, будет убит... он отобрал воинов младших призывных категорий и отослал их в Спарту, (считая), что они будут полезны отечеству, подвергающемуся смертельной опасности. Сам же он с воинами старших возрастов оставался в строю. Перебив множество врагов, он, наконец, пал вместе со всеми своими воинами, окруженный аркадянами. Четвертую группу составляли элейцы; они проникли через различные другие места и прибыли в Селласию: здесь было приказано сойтись всем отрядам. После того как все войско собралось в Селласии, оно двинулось на самую Спарту, предавая всю страну разграблению и сожжению».
618
Конъектура на основании гл. 81, §2, и Плутарх, (Агесилай, 31,) — см. ниже в тексте 50 000.
Евбейцы — в 377 г. они принадлежали к афинскому морскому союзу; после Левктрской битвы они, по-видимому, стали союзниками беотийцев.
Рассказ Диодора (XV, 65) об обороне Спарты преувеличенно разукрашен в ущерб истине. Зато Плутарх (Агесилай, 31—33) сообщает много ценных подробностей (наряду с ничего не стоящими анекдотами). Прежде всего, он дает точное число вторгшихся врагов: «не менее сорока тысяч гоплитов; кроме того, войско сопровождало много легковооруженных и даже невооруженных, — с целью грабежа, так что всего вторглось в Лаконию семьдесят тысяч человек». Далее мы узнаем, что переправа через Еврот на виду у Спарты не удалась потому, что «вследствие обилия снегов на горах Еврот выступил из берегов и разлился, как никогда, его ледяная вода делала крайне затруднительной переправу фиванцев вброд». Положение спартанцев, оказывается, усугублялось тем, что, по случаю вторжения фиванцев, в городе поднялись восстания (21, 22). По справедливому замечанию Плутарха, своим спасением Спарта обязана тому, что Агесилай не поддался провокации фиванцев и, несмотря на свое честолюбие, уклонился от решительного боя.
Алея — какое-то старинное спартанское божество, впоследствии (уже на заре греческой истории) отождествленное с Афиной, так что «Алея» стало эпитетом Афины в Спарте. Упоминаемый здесь храм, по-видимому, находился на дороге из Спарты в Ферапну (Павсаний, III, 19, 7).
О поведении спартанских женщин рассказывает также Аристотель (Политика, II, 6, 7): «Они не приносили никакой пользы, которую обычно оказывают женщины в других (теснимых неприятелем) городах, но вносили еще большую сумятицу, чем враги».