Грех (сборник)
Шрифт:
– Охереть, – выдохнул Вялый. – Кто это?.. Это же чехи. На нашем «козелке». Давай их мочканём?
Самара лязгнул челюстью.
Рыжий сжимал автомат, то вцепляясь в цевьё, то раскрывая руку. На автомате оставался влажный след.
Треснула граната в помещении блокпоста: бородатый бросил. И ещё одна. И третья: её, кажется, вкатили в бойницу с другой стороны.
Следом из машины выскочили другие двое, и все они влезли в блокпост.
Их не было минуты полторы.
– Уходим, – сказал Сержант.
– Давай обстреляем? – предложил Вялый,
– Мы не будем, понял, Вялый? Не будем! – ответил Сержант, почти рыча.
– Почему? – спросил Вялый, и ноздри его дрогнули.
– А потому, что перестреливаться с блокпостом – пустое дело. Так можно стрелять целые сутки. Или ты хочешь его штурмом взять? Вшестером?
– А машину? – спросил Вялый презрительно.
– А если там наши пацаны? Хотя бы один? Связанный? Хочешь его прострелить?
Вялый двигал желваками, словно жаждал перекусить что-то, мешающее дышать, наброшенное, как узда.
Все не отрываясь смотрели на блокпост.
Оттуда вышли бородатые, хмурые и быстрые: залезли в машину и резко рванули с места, обратно в сторону базы.
Отъехав недалеко, возле крутого поворота за холм, уводящего их из-под обстрела, дали длинную очередь по перелеску.
Самара чертыхнулся так, что едва не упал на живот, Вялый присел на колено, Сержант не шелохнулся. Пули прошли высоко: по кронам.
«Догадались, что мы где-то здесь… – подумал Сержант. – И сами боятся».
– Надо было их встретить на блокпосту, – сказал Вялый. – Я бы их встретил.
– Ты бы лежал там сейчас с дыркой в голове, – ответил Сержант и пошёл первый меж деревьев, вглубь.
Через тридцать секунд обернулся: все шли за ним. Он прибавил шагу, побежал. Слышал дыхание и топанье тяжёлых мужицких ног.
Если бежать кратким путём, то они могли выйти к базе одновременно с «козелком». Его дорога была куда длиннее.
В стороне базы продолжалась стрельба, изредка прекращаясь, тогда они останавливались и дышали.
Рыжий дышал всех тяжелей: он цинк с патронами нёс.
«Ничего, пусть…» – подумал Сержант, но на следующий переход цинк взял Самара.
«Ну, пусть Самара», – согласился Сержант.
Километра за два до базы пошли медленней, неспешно.
«Скоро наши собственные растяжки начнутся, – размышлял Сержант. – Я ведь их не видел с этой стороны… И вообще их другой взвод ставил… Сейчас потревожим свою собственную гранату, как будет хорошо…»
– Давай правее брать, к дороге, – сказал минут через десять.
Вялый ткнулся ему чуть ли не в затылок: он шёл так упрямо, словно взял след и оставлять скорую добычу не собирался.
– Это ещё зачем? – спросил Вялый.
– Затем, – ответил Сержант.
Выстрелы раздавались совсем близко, и было от этого жутко на душе.
Сейчас, вот сейчас же, где-то в упор окажутся люди, которые захотят тебя убить, а тебе нужно будет убить их.
Бойцы озирались неустанно.
Стреляли, впрочем, больше всего с базы, подумал Сержант, присев, когда затарахтело особенно упрямо. И брали высоко.
– Сержант,
– Мне кажется, что стреляют только с нашей стороны, – сказал Сержант.
Вялый прислушался.
– И чего? – спросил.
– А то, что они больше распугивают, чем перестреливаются. Может, там, в лесу, и нет чехов. И чем больше мы будем лезть к базе… – Сержант набрал воздуха, куда-то всё время пропадающего, – тем больше у нас шансов… чтобы нас свои застрелили. Ты понял? И ещё сейчас начнутся наши растяжки. И мы на них можем подорваться, – он объяснял всё как ребёнку.
Вялый смотрел недоверчиво.
– И чего? – ещё раз спросил Вялый.
– Наблюдайте, наблюдайте, парни, – сказал Сержант оглядывающимся на них бойцам. – А то вылезут откуда… – и только после этого посмотрел на Вялого: – Мы пойдём к дороге. У дороги нет растяжек. И оттуда можно базу хорошо рассмотреть. Если они нас первые не увидят.
Они двинулись наискосок, в сторону от базы: туда, где шла дорога.
…Перелесок кончился, началась открытая местность.
Присели, переводя дух. Вслушивались в стрельбу. Отсюда опять было неясно, как стреляют, кто, в какую сторону.
«Рации бы сейчас… Носимся тут…» – подумал Сержант печально, покосился на Витьку, и, показалось, тот понял его взгляд, отвернулся.
Сержант достал бинокль и стал смотреть на видную уже дорогу.
«„Козелок“ наш, наверное, проехал недавно…»
«Вот если добраться до того поворота налево, – понимал Сержант, – нам будет видно базу. Можно лёжа на насыпи рассмотреть всё. Только если кто-то поедет по дороге… Будет глупо. Никуда не убежишь».
«Вдвоём пойдём, – решил Сержант. – С Вялым? Кряжа бы взять, но у него гранатомёт. Он отсюда граником любую машину жахнет… А Вялый сразу в штыковую бросится… Ну, не Рыжего же брать. И Витьку не возьму. А Самара ещё молодой».
– Пошли, Вялый, – сказал. – Пацаны, прикроете, если что… Кряж, ты за старшего.
К дороге можно было бы доползти, но это уж совсем унизительным показалось.
И они побежали, сгибаясь и хватая воздух сильными руками.
«Какая дурь, – думал Сержант. – Бежим, как… Как дураки… Сейчас подбежим к дороге, и нам навстречу… черти эти… на машине… „Куда спешите, солдатики?“ – спросят. И мы развернёмся и побежим обратно…»
По камням и рытвинам, чуть ноги не поломав, добрались… Перебежали через дорогу, по которой ещё вчера ехали такие свободные, спокойные, локти наружу, потные морды улыбались… Вот и след от колёс, пыльный…
Скатились на задницах по насыпи. Поползли к повороту.
«Ну что, база… Как ты там, база?.. – думал Сержант, прислушиваясь. – Сейчас глянем, а там чёрный флаг висит…»
«Что же это творится в моей стране, – подумал ещё мельком. – Почему я ползаю по ней… а не хожу…»
База вот. Стоит углом, боком. Два смурых этажа, мешки в окнах. Ничего не видно. Никто её, по крайней мере, не штурмует. Лестницы не стоят приставные, не лезут по ним.