Грех
Шрифт:
— Простите, я просто растерялся… прошу вас, профессор… у меня как раз урок, садитесь, мне только что звонила Мариоля, но я насмерть забыл… на сегодня все, Гарри, урок окончен, профессор пришел… а может, мы закончим, вы не против? позволите нам закончить урок? Каких-нибудь пять минут, не больше.
Я заметил, что в комнате только один стул, на котором сидел Гарри. Девушка встала и смущенно одернула платье, как школьница, не выучившая урока.
— Вы пока передохните, пан профессор, а я тем временем закончу. Я даю уроки английского… но об этом потом… Очень рад с вами познакомиться. Продолжаем, дети. — Жорж присел на диван. — Садись, Бетти, закончим быстренько!
Теперь все они сидели, а я стоял посреди комнаты, в пальто, с шляпой в руке. Положение,
— Может, мне постоять в прихожей?
— Отличная идея, — сказала Бетти, но Жорж снова вскочил и взял меня под руку:
— Да уж, моя студия не слишком шикарная. Гарри, — с упреком сказал он, — ты что, не видишь?
Гарри покосился на меня и громко произнес:
— And look at Jim’s hat.
Жорж, усмехнувшись, покачал головой и снова сел на диван.
Я подошел к окну. Теперь я стоял рядом с Гарри и смотрел на улицу.
— Переводите все, что вы говорите, на польский. Бетти, давай…
— What’s about his hat?.. что у него за шляпа?
— It isn’t his own hat… это не его шляпа.
Бетти фыркнула.
— Yes, he is wearing his wife’s hat… да, он надел шляпу своей жены.
— All this is a joke, of course. Повтори, Бетти, и переведи.
— Все это, естественно, шутка.
— Гарри! Чего ты там изучаешь? Небось опять стихи?
— Да, сборник, только что выпущенный Сбербанком. Хотите послушать?
— Сейчас не время, профессор приехал издалека по важным делам, а ты со своими стихами!
— Какие там у него дела, — презрительно сказал Гарри. — К Мариоле клеился… Сладкая жизнь… Чао!
— Ладно уж, читай, — сказал Жорж и заговорщически подмигнул мне. — Поэт!
Гарри встал, поклонился, приложив руку к груди. В другой руке он держал продолговатую книжечку с зеленой картинкой в народном стиле на обложке. Названия я не разобрал. Гарри начал читать приятным мелодичным голосом.
Эскимо. Тибет. Мариотт.
Диагональ. Дипломат.
Амбассадор.
Кинг.
Адрия. Твид. Виски. Джин.
Тунис. Фреско. Вермут.
Репс.
Балатон. Доппельтух. Кассис.
Блэкберри 35 %.
Филадельфия.
Креп.
Креп.
Креп.
Ти бэгс.
Мараго… Мараго… Колгейт… Гиббс…
Бетти повалилась на диван, закатываясь от смеха, потом вскочила, кинулась к Гарри и поцеловала его в губы.
Жорж хлопнул в ладоши:
— Собирайте книжки, дети, и марш домой. У меня тоже праздник!
Гарри встал, не глядя на меня. Засунув руки в карманы, опустив голову, рассматривал свои ботинки.
— Собирайся, Баська, — обратился он к девушке.
Они молча вышли в прихожую, а там разом заговорили, захихикали… насмехались над моим чемоданом.
— Погляди, — говорил Гарри, — весь чемодан в наклейках: Каир, Париж, Лондон… вот что значить поездить по свету… а веревочка эта… как она тебе?!
— Гуд бай! — крикнул Жорж. — Увидите Мирку, скажите, чтоб сразу шла домой, папаша приехал.
Из прихожей донесся смех и слова Гарри:
— Гуд бай, мистер Ковальский.
— Ну, ушли наконец. Теперь можно будет серьезно поговорить.
Жорж опустился на диван и указал мне на стул. Я сел. Опять у меня появилось ощущение, что я в театре. Но теперь на сцене был уже я, а публика забавлялась за мой счет. И еще одна мысль закралась мне в голову, но я не хотел додумывать ее до конца, хотя уже было поздно, я только притворялся, будто ничего не понимаю, потому что в какой-то момент сказал вслух:
— О, Господи.
Жорж взглянул на меня с интересом и вроде бы сочувственно, после чего принялся рассматривать свои руки. Молча.
— Скажите, где моя дочь, если сию же минуту не скажете, где Мира, я немедленно пойду в милицию и все расскажу. Похоже, это… словом, шутки в сторону! Или вы сейчас же мне все объясните, или я… где она?!
Жорж посмотрел на меня внимательно и печально.
— А ну говорите, где она?! — крикнул я.
— Ваша дочь, вероятно, у Мариоли, сразу после ее звонка умчалась, не терпелось поскорее с вами увидеться. Если угодно, отправляйтесь туда, думаю, она не успела уйти… и еще одно… Будете повышать голос, я вышвырну вас за дверь. — Сказав так, Жорж закурил сигарету и задумался. — Я ведь даже не знаю, кто вы такой. Вломились в квартиру, устраиваете скандал. Если б не уважение к вашим сединам… Я ведь сразу почувствовал, что от вас разит спиртным… Но так уж и быть, не стану ничего предпринимать. Вы — отец, и я вас понимаю, Мирабелька — ваша дочь и моя невеста.
— Ваша невеста? — спросил я, и мне стало страшно.
Жорж небрежно махнул рукой:
— Нет, конечно, но она себя считает моей невестой, и это я давно хотел с вами обсудить. Даже собирался вам написать, начал было письмо, но коли уж вы приехали — тем лучше. Послушайте… — Жорж положил руку мне на колено.
— Вы ведь уже не молоды… вам не меньше сорока… а она ребенок. Слабенькая, хрупкая… и всегда такая была. Какой из вас жених?
— Вот именно, это я ей и втолковываю, как ребенку. И об этом хотел серьезно с вами поговорить. Даже хорошо, что ее пока нет. Давайте поговорим, как мужчина с мужчиной. Я много и тяжело работаю, зарабатываю уроками английского, каждый грош мне дается с трудом. Иногда помогаю молодым, бескорыстно, но всему есть предел. Я, как и вы, педагог, мы должны друг друга понять. Расскажу вам в двух словах про Мирку. Университет она бросила. Какое-то время жила у Гарри… Он славный малый, но совершенно безответственный… художник, писатель, у него все впереди… очень капризный, ну и «телок», как они выражаются, меняет как перчатки. Буду говорить с вами откровенно, точно с родным отцом… они молодые, неопытные… теряют голову, и неизбежно случается беда… беременность… правда, все это настолько банально, мне просто неловко, постараюсь покороче… итак, беременность, драма, аборт… конечно, частным образом. Деньги, деньги! В том-то и штука! У Гарри денег нет… скандалы, слезы, Гарри якобы ее ударил. Впрочем, не знаю, кто кого… Слезы, разрыв, ненависть… попытка самоубийства. В конце концов все свалилось на мою голову. Мируся мне много рассказывала про ваши заграничные командировки, научные успехи, лекции, даже в Калифорнии, будто бы вы обнаружили мумию египетского фараона, набитую бриллиантами и золотом… словом, я помог — и морально, и деньгами. Дал на врача, потом еще раз, а потом просто давал на одежду, на еду. У меня все записано… В общей сложности на сегодняшний день я вложил в Мирусю пять тысяч… разумеется, я не все посчитал, как-никак девочка и в комнате приберется, иногда что-нибудь сготовит, простирнет. Хотя какая это готовка! — Жорж сосредоточенно перелистывал маленький блокнотик.
— Если вы в течение часа не отдадите мне дочь…
— …вы меня убьете, да? Вижу, вы ничего не поняли. И впрямь «провинциальный лох», права была Мариоля. Кстати, а вы хитрец, о дочке говорите, а о денежках, которые я на нее потратил, ни слова. Так вот, вся штука в том, что я ее не удерживаю, наоборот, днем и ночью твержу, чтоб уходила, чтобы убралась раз и навсегда и оставила меня в покое. Я рад, что вы наконец объявились. Правда, вы не профессор с золотой мумией фараона, так, бедолага… Это под влиянием Гарри Девчонки начинают нести подобный вздор. Очень удачно, что вы пришли, заберете дочку, и и вам скажу спасибо, потому что мне все это обрыдло. Только вряд ли она захочет уйти — влюблена как кошка. Буквально на меня молится. Стоит на коленях возле этого дивана и молится. Вы мне верите? Вижу, что нет, не верите… в том-то и беда, что она меня любит. Небось мигом прилетит, как только узнает от Мариоли, что вы здесь. Хотите убедиться? — спрячьтесь под диван, нет! лучше вон туда, за шкаф, и послушайте, что она будет нести. Послушаете и поймете, в каком я положении. Ведь из-за этого идиотизма невеста со мной порвала. Мариоля, моя бывшая невеста… Иногда я позволяю вашей дочке тут переночевать, не выгонять же девчонку на улицу. Плачет, целует мне руки, ползает на коленях. Я даже вызывал милицию… Говорит, что у нее, кроме меня, никого больше нет.