Грехи империи
Шрифт:
Флинт почесала голову дулом пистолета и ткнула им в Стайка.
– Он в самом деле говорил, что хочет моей смерти?
Стайк подозрительно глянул на неё. Она приняла эти новости удивительно хорошо для человека, чьё доверие предали.
– Нет, – ответил он. – Но очевидно, что это его конечная цель. Вы ему зачем-то нужны. Я не получал приказа перерезать вам горло, поэтому, наверное, вы ему всё ещё нужны. Я пришёл вас предупредить.
– Приму к сведению.
– Вот и всё. – Стайк поднялся на ноги и убрал нож. – Я подумал, что вы должны знать.
Он чувствовал себя странно. Хорошо, но странно. Он не привык извиняться или объясняться. В прежней жизни ему никогда не приходилось это делать, а в лагере всем было плевать.
– Вы сказали, что заняты, так что мы пойдём.
Флинт опять подняла пистолет, переводя его со Стайка на Ибану. Стайк напрягся и глянул на свою спутницу, которая потянулась к шпаге.
– Вы оба никуда не пойдёте, – сказала Флинт.
– Я же говорила, – прорычала Ибана Стайку.
– Заткнись, – отозвался он. – Флинт, я не хочу с вами драться. Я пришёл по доброй воле.
– Я никогда не предлагала никакой доброй воли, – бросила Флинт. – И если вы думаете, что я не разозлилась как демон из бездны на то, что среди моих людей затесался шпион, то вы жестоко ошибаетесь. – Она опустила пистолет и сжала губы в тонкую линию. – Ваш приход вызвал у меня уважение. Мне следовало порезать вас на лоскуты, но я не буду, и вот почему: Тампо не хотел моей смерти.
Стайк переглянулся с Ибаной.
– Откуда вы знаете?
– Потому что Греджиус Тампо – не Греджиус Тампо. Он пороховой мог по имени Таниэль Два Выстрела, и он одурачил всех в этом проклятом городе.
– Э... – только и мог выдавить Стайк.
Он попытался осмыслить информацию. Память у него неважная, но во время войны он сражался рядом с Таниэлем. Греджиус Тампо точно не Таниэль.
– Два Выстрела мёртв. Вы сами так сказали.
– Таниэль инсценировал свою смерть в конце Адроанско-Кезанской войны, – ответила Флинт. Она наконец засунула пистолет за пояс и понюхала порох, чтобы унять дрожь в голосе. – Он и всевидящая, с которой вы познакомились во время Фатрастанской революции, сейчас здесь.
Стайк нахмурился и облизнул губы, вспоминая свои встречи с Тампо.
– Нет. Я бы почуял. У меня дар чуять запах магии.
– Магия Ка-Поэль сильнее всего, с чем вы когда-либо сталкивались. – Судя по тону Флинт, она почти смирилась с этим. – Её магия обманула ваш дар и обманула мой третий глаз. Она одурачила проклятую уйму людей, но Тампо – точнее, Таниэль, – не хотел моей смерти. Если он послал вас уберегать меня от неприятностей, то, наверное, думал, что защищает меня.
Всё это не укладывалось в голове. У Ибаны был скептический вид, и Стайк разделял её мнение. С помощью магии избранных можно сделать так, что тебя не видно в Ином, хотя это невероятно трудно. Но долгое время носить чужое лицо так, чтобы никто ничего не заметил? Для такого понадобится целый совет избранных.
Или, если Флинт говорит правду, одна-единственная могущественная всевидящая.
Стайк подумал, что у Флинт нет причин лгать.
– Значит, никаких обид? – медленно спросил он.
– Я бы не заходила так далеко. – Флинт сверкнула глазами. – Но тайный телохранитель гораздо приятнее, чем тайный убийца. – Она вдруг расширила глаза. – Бездна, у меня нет на это времени.
Она открыла дверь, крикнула Олема, опять закрыла и перевела взгляд на Стайка.
– Вы дрались с Фиделисом Джесом?
– Да. – Стайк поморщился.
– И проиграли?
– Он отослал меня, искалеченного, обратно в лагерь.
Она окинула его взглядом с ног до головы.
– Вы не выглядите искалеченным.
– Его спасли «Бешеные уланы», – объяснила Ибана. – Мы... э... похитили избранного, чтобы исцелить его раны.
– Похитили избранного, – пробормотала Флинт и покачала головой. – Вот сумасшедшие. Ладно, теперь ничего не пожелаешь. Вы что-нибудь разузнали о дайнизах до этого провала?
Стайк покачал головой. По глазам Флинт он видел, что она приняла извинения, открывшееся предательство и всё прочее. Её способность расставлять приоритеты поражала, но Стайк напомнил себе, что не стоит обольщаться и рассчитывать, что она снова будет ему доверять.
– Значит, вы не знаете, что дайнизский флот стоит у входа в бухту? – поинтересовалась Флинт.
– Что? – переспросила Ибана, разинув рот.
Стайку удалось сохранить невозмутимое лицо, но его словно ударили под дых.
– Это невозможно, – сказал он.
– Как и то, что Таниэль Два Выстрела жив, – ответила Флинт. – Но так и есть. По крайней мере сорок боевых кораблей и понятия не имею, сколько фрегатов поддержки.
– Дайнизы больше ста лет не покидали свою страну.
– Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.
– Откуда у них флот? – спросила Ибана.
– Самой хотелось бы выяснить, но сейчас мне интереснее узнать, зачем они приплыли.
В дверь постучали, Стайк подскочил, только теперь осознав, что вцепился в рукоятку ножа. В кабинет просунул голову Олем.
– Влора, – начал он, но потом увидел Стайка с Ибаной. – А. Вы ещё здесь.
– Да, они ещё здесь, – едко ответила Влора. – Об этом мы с тобой позже поговорим.
– Конечно, – холодно отозвался Олем. – После того, как поговорим о Фиделесе Джесе, который стоит на плацу.
Стайк оказался на полпути к двери прежде, чем понял, что двинулся с места. Флинт выбросила руку, упёршись ему в грудь неожиданно твёрдой ладонью, и рявкнула:
– Нет!
Стайк сжимал и разжимал кулаки. Это был его шанс. Он исцелён, свеж, зол и вооружён. Ему плевать, сколько черношляпников привёл с собой Джес. Они с Ибаной проложат путь через кучу народа, и он выдавит Джесу глаза как прыщи. Он попытался шагнуть вперёд, но Ибана обхватила и оттащила назад. Он зарычал на неё, а она влепила ему пощёчину. Этого ему хватило, чтобы взять себя в руки. Стайк отошёл в другой конец кабинета и сердито уставился на обеих женщин.