Грехи империи
Шрифт:
– Куда вы собираетесь его перевозить? – слабым голосом спросил он.
Крессела, похоже, удивил этот вопрос. Он склонил голову набок.
– Кажется, в Далинпорт. Нам нужно более подходящее место для экспериментов, получше, чем хлопковое поле!
Он нахмурился, что-то записал на клочке бумаги и улыбнулся Микелю.
Микель медленно подошёл к окну в дальнем конце комнаты и отодвинул коробку с бумагами, чтобы выглянуть на лагерь.
Примерно в пятидесяти ярдах, окружённая двумя аккуратными холмиками выкопанной земли, находилась огромная яма. Посреди неё примерно на двадцать футов возвышался обелиск, окружённый строительными лесами, по которым лазили пожилые мужчины и женщины в костюмах. Они снимали оттиски, что-то записывали, а порой стояли, глядя перед собой, словно в каком-то наваждении.
Микель услышал у себя в голове шёпот, похожий на шорох отодвигаемой занавески, и повернулся к Кресселу. Профессор, казалось, ничего не замечал, уткнувшись носом в свои записи.
Микель облизнул губы и, прищурившись, посмотрел на обелиск. Он снова услышал шёпот, но проигнорировал его. Так это и есть тот самый богокамень, который искал Таниэль? Микель почему-то представлял себе что-то поменьше... что можно легко носить, например, размером с хлебницу. Он вспомнил, что Таниэль говорил о богокамнях во множественном числе.
– А другие есть? – спросил Микель.
Крессел поднял голову и вопросительно хмыкнул.
– Другие бо... – Он осёкся. – Другие такие камни?
– Вряд ли, – сказал Крессел, хотя, похоже, эта мысль его увлекла. – А вы можете себе это представить? Мы уже так много узнали про этот, а если бы их было больше…
Он замолчал, вертя в руках карандаш, и вернулся к своим записям.
– Представить, – пробормотал Микель, глядя в окно. Шёпот становился всё громче, и теперь он был уверен, что ему не померещилось. – Вы что-нибудь слышите?
– О, это всего лишь артефакт. Иногда он разговаривает.
У Микеля волосы встали дыбом. Ему хотелось схватить Крессела и потрясти, требуя ответа: неужели он в самом деле считает нормальным, что неодушевлённый предмет разговаривает? Он наклонился ближе к окну, прижался носом к стеклу и уставился на камень. Что бы это ни было – оно не выглядело дружелюбным. Микель почесал руку, чувствуя, как шёпот ползёт под кожей.
– А безумие? – спросил он.
– А, оно забирает только рабочих, – равнодушно сказал Крессел. – Мы установили для наших исследователей строгий режим. Проводить рядом с монолитом не более двух часов.
У Микеля дёрнулся глаз. Это ненормально. Все его чувства кричали, чтобы он бежал, убирался подальше от этого предмета. Он сосредоточился на рабочих, которые копошились вокруг ямы. Измождённые, измученные бессонницей лица, широко раскрытые глаза. Они тоже это чувствовали, но у них не было выбора, кроме как работать. Вот зачем здесь военные.
– Не хотите осмотреть раскопки? – весело спросил Крессел.
– Нет, спасибо.
Микель направился к двери. Он должен рассказать об этом Таниэлю. И убраться отсюда как можно дальше, если не хочет тоже потерять сон.
Глава 47
– Я не знаю, как ты это делаешь, – сказала Влора, – и знать не хочу. Но я не буду с тобой разговаривать, пока ты носишь чужое лицо.
Она сидела напротив Тампо в наёмном кэбе, изучая незнакомое лицо. Она знала, что это Таниэль. Следовало догадаться ещё когда они разговаривали на прошлой неделе в Жёлтом зале, но это лицо было слишком другим и странным.
За многие годы ей доводилось видеть магию, о которой большинство избранных могут только мечтать, но ни с чем подобным она не сталкивалась. По коже побежали мурашки, желудок скрутило. Она должна была почувствовать другого порохового мага. Должна была ощутить магию, которая скрывала его лицо в Ином.
Она не смогла сделать ни того, ни другого.
– Влора, – начал Тампо деликатным, укоризненным тоном, который она слышала тысячу раз, когда они были юными любовниками.
– Я серьёзно, – отрезала она, стараясь справиться с тошнотой.
Тампо фыркнул и отвернулся к окну.
– Это тебе не маску надеть. Чтобы вернуть обратно, уйдёт несколько часов.
– А мне плевать.
– Проклятье, Влора...
Помедлив несколько секунд, он всё же закрыл лицо руками и потянул вниз, словно умывался поутру. Когда он убрал пальцы, лицо стало иным. Несколько едва заметных изменений в глазах, скулах, подбородке и с носом сделали его другим человеком: теперь перед ней сидел Таниэль Два Выстрела, герой Фатрастанской революции и Адроанско-Кезанской войны. Убийца богов.
Влора открыла дверцу кэба, и её вырвало на проносящуюся мостовую.
Она вытерла рот, ощутив на языке привкус желчи, провела рукой по волосам и обнаружила, что ужасно вспотела. «Это ни в какие ворота не лезет, – сказала она себе. – Тебе доводилось видеть немало странного. Почему же сейчас так взволновалась?» Она заставила себя внимательнее рассмотреть лицо Таниэля. Это точно он.
– Ты не постарел, – заметила она.
– Побочный эффект магии Ка-Поэль, – ответил Таниэль.
Он достал из кармана пару чёрных перчаток и натянул их, привлекая внимание Влоры к левой руке. Руку тоже нужно прятать с помощью магии, потому что она была гладкой и безволосой, с кожей цвета свежей крови. Влора фыркнула, уже не удивляясь.
– Ты Красная Рука?
Таниэль слабо улыбнулся.
Изо всех странностей Влору больше всего заинтересовала красная кожа.
– Как это случилось?
Он сунул руки в карманы, скорчив кислую гримасу.
– Тоже побочный эффект колдовства Ка-Поэль. У меня была стычка с очень сильным избранным. Он почти победил. Отдача от защиты Ка-Поэль превратила его в пятно крови и окрасила мою кожу в красный цвет. Понятия не имею почему. – Он тронул себя за локоть. – Вот досюда.
Влора удивлённо покачала головой. Значит, Таниэль Два Выстрела был и Красной Рукой, и Греджиусом Тампо? В голове роились тысячи вопросов, так много хотелось сказать, что закружилась голова. Но когда она попыталась заговорить, ничего важного не вышло.
– Да уж, дел у тебя по горло.
– Можно и так сказать, – согласился Таниэль.
– Так что, ты теперь бессмертен?
– Не хотелось бы это проверять. – Он оттянул воротник, показывая заживающий шрам под шеей. – Получить пулю до сих пор больно.
– Рада слышать, что что-то остаётся неизменным, даже когда ты поднимаешься до… уж не знаю, кем ты стал.
Таниэль хмуро смотрел в окно и молчал. На его лице метались эмоции. Скривив губы, он открыл рот, чтобы заговорить, но передумал. Опять попытался что-то сказать, но с тем же результатом. Влору так и подмывало врезать ему кулаком между глаз, но удалось сдержаться.