Грехи империи
Шрифт:
Влора ощутила покалывание; ей не нужно было открывать третий глаз, чтобы понять – этот человек маг. Она сразу отмела мысль, что он избранный или одарённый. И определённо не пороховой маг. Оставался только один вариант, и ей стало дурно.
Он всевидящий, владеет магией крови. Последней всевидящей, которую Влора встречала, была Ка-Поэль. И та помогла убить бога.
Всевидящий обошёл стол и коротко поклонился Линдет, а затем сел с негромким вздохом человека, который слишком стар, чтобы долго стоять на ногах. Больше в зал никто не вошёл, и по другую сторону стола в окружении десятка пустых стульев находился один лишь Ка-Седиаль. Похоже, он не имел ничего против.
Влора скосила глаза на Линдет. Та хранила такое же безмятежное выражение лица, что и всевидящий. Леди-канцлер села, и её примеру последовали все присутствующие.
В зале воцарилась мёртвая тишина. Никто не шевелился, все затаили дыхание. Было слышно, как в коридоре кто-то чихнул. Наконец Линдет подняла палец, и к ней поспешно подошёл помощник.
– Где переводчик? – спросила она. – Разве мы его не пригласили?
– Мне не нужен переводчик, – сказал всевидящий на чистом адроанском с лёгким акцентом.
Линдет отпустила помощника, опустив палец, и обратила всё внимание на гостя. Влора сдвинулась на краешек стула, прижав пальцы к подбородку и восхищаясь бурлящей здесь силой. Линдет была самой устрашающей персоной в этой части света, и тем не менее казалось, что один-единственный всевидящий пытается её переиграть.
– Что ж, это решение проблемы, – ответила Линдет. – Ка-Седиаль, добро пожаловать в Фатрасту.
– Благодарю вас, леди-канцлер.
– Согласно традиции, – произнесла она, – гостей расспрашивают о новостях с их родины, но, боюсь, это займёт много времени. Мы не виделись больше сотни лет.
Ка-Седиаль склонил голову набок со слегка скучающим видом.
– Вовсе нет. Была гражданская война. От меча, голода и магии погибли миллионы. Минуло четыре поколения, но императорская семья вернула законный трон и принесла мир в Дайниз.
– А. Мир. Рада слышать. – Судя по голосу, Линдет была ничуть не рада.
– Как и мы.
Влора отметила, что Ка-Седиаль не задал ответного вопроса о новостях. И не задаст, решила она. Ведь дайнизы невесть сколько шпионили в Фатрасте. Интересно, посылала ли Линдет в Дайниз своих шпионов? Страны Девятиземья уже больше полувека назад прекратили попытки проникнуть в империю, но благодаря пало, которые могут говорить на дайнизском и выглядят как дайнизы, у Линдет могли быть шансы расколоть этот орешек.
Сейчас неподходящее время спрашивать.
– Боюсь, – продолжила Линдет, – мой следующий вопрос может показаться бестактным, но он больше всего занимает наши умы, и мне хотелось бы успокоить мой народ.
Ка-Седиаль улыбнулся.
– Вам интересно, что делает военный флот перед вашей гаванью?
– Вот именно, – подтвердила Линдет с кислой улыбкой.
– Это экспедиция, – просто ответил Ка-Седиаль. – В империи не было заслуживающего упоминания флота с тех пор, как последняя эскадра была потоплена у Эбенового побережья свыше семидесяти лет назад. Мы закрыли свои границы для иностранцев и изолировались со своими проблемами. Сейчас у нас уже около семи лет длится мир, и за это время нам пришлось многое восстанавливать, в том числе корабли.
– Теперь, когда вы их восстановили, что вы намерены с ними делать?
Ка-Седиаль мягко побарабанил пальцами по столу.
– Это зависит от вас, леди-канцлер.
По залу прокатился громкий вздох. Неудивительно: слова гостя были безобидны, но в тоне таилась недвусмысленная угроза. Насколько знала Влора, последним человеком, публично угрожавшим Линдет, был кезанский губернатор, который в самом начале Фатрастанской революции пытался снять её с поста. В конце войны его отрезанный язык стал одним из пунктов мирного соглашения.
Влора прочистила горло.
– Посол, у каждой экспедиции есть цель. Какова же ваша?
Ка-Седиаль медленно переключил внимание на неё, как ящерица, следящая за особенно жирной личинкой. Неужели его шпионы уже доложили о ней?
– Полагаю, вы леди Флинт?
Похоже, насчёт шпионов она права.
– Да, это я.
– Мы всего лишь пришли в поисках того, что по праву принадлежит нам.
Все в зале замерли. Напряжение стало таким осязаемым, что его можно было резать.
– Любопытно, – произнесла Линдет, – что это такое по вашему мнению.
Выражение её лица не изменилось, но голос стал опасно тихим. Все собравшиеся как один подались вперёд, напрягая слух.
У Ка-Седиаля проблем со слухом не было.
– Когда-то эти земли принадлежали империи, – сказал он почти с тоской. – Вы создали свою маленькую нацию на великих руинах наших предков.
– И вы хотите всё вернуть? – ровным тоном поинтересовалась Влора.
– Нет-нет, – возразил Ка-Седиаль. – Это был очень долгий век. Моему народу надоела война, и я понимаю, что сейчас иные времена. Мы не собираемся завоёвывать. Мы всего лишь пришли за нашей законной собственностью и уйдём, как только её получим.
«Ты не раз употребил слово «законный». Не думаю, что оно означает то же, что и раньше, до того, как Тамас обезглавил законного короля Адро».
Влора бросила взгляд на Линдет, но леди-канцлер откинулась на спинку стула и изучала Ка-Седиаля ястребиным взором. Она не ответила.
Молчание затянулось на десять секунд, на двадцать, на тридцать. Наконец Ка-Седиаль нетерпеливо подался вперёд.
– Мы хотим вернуть богокамни.
С галереи за спиной Влоры донеслось недоуменное бормотание, которое оборвал громкий голос Линдет:
– Всем выйти!
За минуту зал опустел, остались лишь человек пятнадцать за овальным столом. Все взгляды были устремлены на Линдет.
– Что такое богокамни? – спросила Влора.
Ка-Седиаль пристально смотрел на Линдет. Линдет смотрела на него. Влора наклонилась к ней и тихо повторила вопрос. Линдет её проигнорировала и что-то прошептала избранному, сидевшему слева от неё. Внимание Влоры было обращено на Ка-Седиаля, но она уловила тихий ответ.
– Мы будем его охранять, мэм.