Грехи империи
Шрифт:
Стайк подошёл к Таниэлю с Микелем Брависом и стал внимательно рассматривать черношляпника. Совершенно незапоминающиеся черты: круглое лицо, безвольный подбородок, светло-каштановые волосы, растрёпанные после долгой скачки. А ещё он дрожал как осиновый лист. Не слишком убедительный гранд-мастер по сравнению с трупом, лежащим у их ног. Зато с головой на плечах.
– Ты только что уговорил их защитить богокамень, убедив не защищать богокамень? – лукаво спросил Таниэль.
– Да, – дрожащим голосом ответил Бравис. – Думаю, да. – Он перевёл взгляд со Стайка на Таниэля. – Как я понимаю, вы знакомы.
Стайк посмотрел на Таниэля. Тот слегка улыбнулся, взглядом ясно давая понять, что с ним он ещё не закончил. Стайк не обратил на это внимания.
– Да.
– И вы приехали, чтобы перехватить дайнизов, которые высадились к югу? – продолжал Бравис.
– Опять прямо в точку.
У Брависа был такой вид, будто он вот-вот грохнется в обморок.
– Уф! Слава Адому, теперь всё хорошо.
Стайк сверлил взглядом Брависа, не зная, стоит ли доверять черношляпнику, даже если он явно человек Таниэля. Пожалуй, это обстоятельство как раз может подорвать доверие к нему.
– Богокамень и есть тот артефакт, который леди Флинт поручила мне защищать?
– Да, – подтвердил Таниэль.
– Нам ещё что-нибудь известно о дайнизах, с которыми мы вот-вот столкнёмся?
– Только то, что их по меньшей мере четыре полка. – Таниэль указал подбородком на черношляпников. – С ними у вас будет ещё тысяча человек и два избранных.
Стайк отыскал на земле позаимствованный у Ибаны нож и положил его в седельную сумку. Задержался, чтобы почистить глубокую рану на пальцах и перевязать носовым платком. Рука сильно болела, и рана помешает сражаться, но пальцы по-прежнему сгибались.
Проверив лезвие своего собственного ножа, он вытер кровь о рубашку Джеса.
– Черношляпники – всего лишь шайка головорезов. От них мало проку против четырёх полков дайнизов. Это крепкие сволочи, их не сломать.
– Так сломай их, – сказал Таниэль.
Стайк мысленно прикинул шансы. Тысяча черношляпников. Восемь сотен штуцерников и конница «Бешеных уланов». Пара сотен фатрастанских солдат, охраняющих богокамень. Два к одному в пользу дайнизов. Не слишком отрадный расклад.
– Бывало и похуже, – сказал он, направляясь к Амреку. – Но со мной ты, Два Выстрела, и я хочу, чтобы ты выбил мозги всем избранным, которых привели с собой проклятые дайнизы.
Когда Микель вернулся к раскопкам, сухопутная баржа с грузом уже двинулась в путь и с неутешительной скоростью ползла через поля. Погонщики хлестали впряжённых лошадей, рабочие толкали сзади или бежали впереди, чтобы руками и лопатами разровнять землю.
Монолит везли, но Микель уже понимал, что это дело небыстрое.
Игнорируя шепотки черношляпников за спиной, он подъехал к майору Коулу, и тот долго рассматривал платиновую розу на его груди. Как бы там ни было, но Микель сейчас главный. Однако он чувствовал себя не слишком уверенно в этой должности, которую присвоил после жестокого убийства предыдущего гранд-мастера. Если он переживёт этот день с платиновой розой на груди, то будет считать себя счастливчиком.
– Сэр, – наконец произнёс майор Коул, отдавая честь.
– Майор Коул, мы получили из Лэндфолла подкрепление: почти две тысячи всадников, – заявил Микель, вложив в свой тон как можно больше куража. – Полковник Стайк будет руководить защитой монолита. Я попросил его удерживать противника как можно дальше от нас, но ваших солдат оставлю в резерве здесь, при сухопутной барже, на случай, если дайнизы прорвутся.
– При какой барже?
– Сухопутной. – Микель почувствовал, что залился краской. – Просто она похожа на...
– Баржу на суше, – неохотно кивнул Коул. – Да, понимаю. Подходит. Просто мы называли её большой повозкой.
– Моё название гораздо лучше. Держите своих людей рядом, майор Коул.
Последние слова Микель договаривал рассеянно, наблюдая за тем, как передаются приказы и проясняется некоторая путаница в цепочке командования. Затем черношляпники ускакали за кавалерией Стайка. Оглядевшись, он сообразив, что Коул уже ушёл к своим людям, а рядом с ним осталась только Ка-Поэль.
– Таниэль поехал со Стайком?
Она кивнула.
– Правильно. Если дайнизы прорвутся через «Бешеных уланов», шансов у нас почти не останется.
Она кивнула опять, на сей раз более мрачно.
Вдруг лошадь Микеля дёрнулась, едва не сбросив с седла, и он решил, что с него хватит.
– В Бездну, – сказал он, спешиваясь, как только животное успокоилось. – Больше я на ней ездить не буду. Лошади предназначены для того, чтобы тянуть экипажи, а не чтобы на них ездили.
На Ка-Поэль его вспышка не произвела ни малейшего впечатления. Развернув свою лошадь к югу, она сняла рюкзак и снова принялась рыться в нём. Микель тем временем направился к сухопутной барже, уворачиваясь от рабочих и верёвок. Взобравшись на платформу, он двинулся вдоль уложенного горизонтально монолита, стараясь к нему не прикасаться, к профессору Кресселу, который стоял в самом начале баржи.
Глядя на юг, профессор поправил очки и спросил:
– Мы убежим от дайнизов?
Микель бросил многозначительный взгляд на землю: с такой-то черепашьей скоростью? Надо сказать спасибо, что они вообще едут, но он подавил нарастающую панику и ответил:
– Боюсь, что нет, профессор.
– У нас достаточно людей, чтобы защитить монолит?
Микель открыл рот, обдумывая ответ, и изменил «нет» на «может быть».
– Из Лэндфолла прислали пару избранных. Это должно уравнять шансы.
Если только у дайнизов нет своих избранных.
– А, отлично. – Крессел с любовью похлопал по монолиту. – Ни в коем случае нельзя, чтобы он попал в руки врага. Он слишком важен.
Микель машинально прислонился к монолиту, и тут же ему на плечо скакнула искра статического электричества. Он потёр ладони, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Шёпот в голове вернулся, больше не заглушаемый радостью от того, что они двигаются. Наверное, не надо было сюда залезать. Он поднял голову и увидел Ка-Поэль. Она медленно ехала рядом, привязав поводья его лошади к своему седлу. Словно почувствовав его дискомфорт, она показала на лошадь.