Грехи отцов наших и другие рассказы
Шрифт:
– Имя и место назначения, пожалуйста.
– Сержант артиллерии Роберта Драпер. Флот МРК, – ответила ему тетя Бобби. – Со мной племянник Дэвид. Он получил распределение, а я провожаю его на вечеринку.
– Сержант? – переспросил безопасник. – Десант, а?
По ее лицу прошла тень, но ее стерла улыбка.
– Да, сэр.
Безопасник повернулся к Дэвиду. Смотрел он приветливо. У Дэвида во рту стоял вкус рвоты и страха.
– Праздновать собрался?
– Да. Сэр, – выговорил он. – Да, сэр.
– Ну, смотри, чтобы обошлось без невозместимого ущерба, – хихикнул безопасник. – Проходите, сержант.
И они прошли мимо, на станцию. Белые светодиодки казались ярче обычного, колени у Дэвида с трудом выдерживали вес тела. Когда он вернулся от киоска с билетами до Мартинестауна, тетя Бобби критически осмотрела его, но промолчала. Пятнадцать минут до Атерпола, там пересадка и двадцать до Мартинестауна. Пассажиры в вагоне были потертые, в обтрепавшейся по краям одежде. Напротив, не обращая внимания на орущего у него на коленях младенца, сидел измученный до желтизны в глазах старик. Необъятно разжиревшая женщина в конце вагона громко бранилась в ручной терминал, кто-то на том конце линии отвечал ей тем же. Пахло телами и старыми воздушными фильтрами. Лицо тети Бобби с каждым километром становилось холоднее и недоверчивей. Дэвид рад был бы рассердиться на нее: за то, что не одобряет его друзей из Мартинестауна, что заранее настроена против этого района только потому, что он старый и заселен рабочим классом. Но он понимал, что она права.
На станции Мартинестаун Дэвид повернулся к ней, протянул руку ладонью наружу.
– Ну, вот, спасибо, – сказал он. – Теперь ты подожди здесь, а я сейчас вернусь.
– Что происходит, мальчик? – спросила тетя Бобби.
– Ничего. Ты не волнуйся. Просто подожди меня здесь, а я сейчас вернусь.
Тетя Бобби скрестила руки на груди. Лицо у нее стало совсем холодным. Дэвид вдруг разозлился. Некогда ему было ее успокаивать.
– Просто жди, – резко бросил он, развернулся на каблуках и ушел быстрым шагом. Спустя несколько секунд рискнул обернуться через плечо. Тетя Бобби не двинулась с места. Застыла каменной статуей со скрещенными руками и неодобрительной гримасой на лице. Белый свет станционных ламп превратил ее в черный силуэт. Дэвид свернул за угол и потерял ее из виду. Сумка ударила его по бедру, и он бросился бегом. Через каких-нибудь пятьдесят метров стал задыхаться, но постарался не сбавлять скорости. Он спешил. Хатч, может быть, уже ждал.
Оказалось, что да, ждал.
Ящики переставили. Распихали вплотную к стенам, так чтобы никто не мог за ними укрыться или что-нибудь спрятать. За исключением только двух штабелей, телохранителями вставших справа и слева от Хатча. Словно массивные подлокотники огромного трона. Хатч стоял в их тени, к его губе прилепилась тонкая черная сигарета. Желтая футболка висела на нем свободно, а мышцы рук, казалось, сами отбрасывали тени. Из-за вороненого пистолета в руке его шрамы смотрелись зловещей приметой.
Лили стояла на коленях перед ним, посреди комнаты, и обнимала себя за плечи. Волосы у нее обвисли, будто давно не мытые. Лицо бледное, только вокруг глаз кожа покраснела от слез. На ней была мужская рубашка не по росту и рабочие штаны, испачканные в чем-то темном и отстиранные добела. Когда Дэвид, кашлянув, шагнул в дверь, удивление на ее лице сменилось отчаянием. Дэвид чертовски пожалел, что не зашел в уборную.
– А, привет, Крошка, – сказал Хатч. Наигранная небрежность тона сама по себе звучала угрозой. – Ну что, у тебя ко мне было дело, так?
Дэвид кивнул. Ком в горле страшно мешал говорить.
– Я хочу ее выкупить, – произнес он. – Выкупить ее долг.
Хатч тихо рассмеялся и затянулся. Кончик сигареты ярко вспыхнул и погас.
– Точно помню, мы это уже обсуждали, – сказал Хатч, выпуская слова как дым. – У тебя столько нет.
– Четверть. Ты говорил, четверть.
Хатч сощурил глаза, склонил голову к плечу. Дэвид уронил сумку на пол и носком ботинка придвинул к Лили. Она протянула к ней тонкую руку.
– Тронешь – прикончу, – пригрозил Хатч. Лили отпрянула. – Не скажешь ли мне, как это надо понимать?
– Я сварил партию. Большую. Таких больших еще не делал, – сказал Дэвид. – В основном тут 3,4-метилендиоксидометиламфетамин. Я приготовил и немного 5-гидрокситриптофана, потому что для него не надо было ничего дополнительно заказывать, и 2,5-диметокси4-бромофенетиламин. Его тоже немного. Все реактивы я сам добыл. И сам сделал всю работу. Это должно стоить больше чем в четыре раза против того, что у меня было, а тебе достается бесплатно. Вот что я предлагаю.
– Ты… – начал Хатч и замолчал, закусив губу. А когда снова заговорил, его голос звенел от ярости: – Ты наварил товара.
– Много. До черта.
– Ты. Тупой. Хрен, – отчеканил Хатч. – Ты хоть понимаешь, какую мороку мне навязываешь? Как я буду перевозить такую уйму дерьма? И кто его купит?
– Но тебе он достается даром.
Хатч ткнул стволом пистолета в сумку.
– Я завалю рынок товаром, обрушу цены. Не только у меня. У всех. Ты это понимаешь? У всех. Узнав, какая здесь дешевизна, к нам поедут аж из Дханбада. Все продавцы станут гадать, что это у меня на уме, и будет мне история.
– Ты мог бы подождать. Придержать товар.
– Да уж пришлось бы, так? Только, пока я так сижу на яйцах, кого-нибудь одолеет жадность. Решит, что пора со мной разобраться. И, ба-бах, я опять в истории. Как ни поверни, детка, ты меня подставил.
– Он не знал, Хатч, – сказала Лили. Так устало сказала.
Пистолет Хатча отрывисто рявкнул, ужасно громко в тесных стенах. Рядом с коленом Лили словно по волшебству появилась выбоина. Девушка расплакалась.
– Да уж, – сказал Хатч. – Думаю, ты больше не станешь меня перебивать. Дэвид, ты милый ребенок, но туп как чертова колода. Ты что мне принес? Проблемы!
– Я… извини. Я просто…
– И для их решения понадобится, – Хатч сделал затяжку и стал поднимать пистолет, пока Дэвид не заглянул в его черное дуло, – смягчить риски.
Воздух в комнате шевельнулся – за спиной открылась дверь. Дэвид оглянулся посмотреть, но что-то большое и быстрое мелькнуло неуловимо для глаз. Короткий звук яростной схватки. Дэвида с силой толкнули в спину. Он завалился носом, не успев выставить руки. Ударился лбом в покрытие каменного пола и задохнулся, решив, что получил пулю. Что убит. Но схватка завершилась воплем Хатча и грохотом ящиков. И треском лопнувшего пластика. Дэвид приподнялся на локтях. Носом шла кровь.