Грехи отцов. Том 1
Шрифт:
Она взяла его на руки. Сестра снисходительно улыбнулась. Сын Сэма безмятежно спал.
— Правда, он восхитителен? — опять прошептала Вивьен. — Ты только подумай, Корнелиус, наш внук! На! Это замечательно!
Придумывая достойную реплику, я взглянул на малыша в надежде испытать хоть часть эмоций, которыми светилось лицо Вивьен, но я ничего не чувствовал. Я опять был в автобусе, окруженный людьми, но в полной изоляции.
— Да, он великолепен, — выдавил я.
Может
Продолжал ли Сэм оставаться моим лучшим другом? Я был уверен, что да, почти на сто процентов, хотя Жизнь заставила меня критически относиться к дружбе. Однако опасения относительно Сэма развеялись еще в прошлом июне, когда он женился на Вики. Теперь у меня не было сомнений в том, что он действительно любил ее; он, казалось, настолько окунулся в супружеское счастье, что вряд ли захочет расстроить ее рассказами о Терезе.
Я вздрогнул, вспомнив обстоятельства, при которых мы познакомились с Терезой. Откуда я мог знать о чувствах к ней Сэма? Мне и в голову не могло прийти, что Сэм, который всегда предпочитал заурядных блондинок, так безумно влюбится в Терезу, что даже предложит ей выйти за него замуж. Я купался в этой грязи, ни о чем не подозревая. Конечно, я должен был отказаться от Терезы, но она была для меня идеальной любовницей. Последующая привязанность Сэма к Вики убедила меня, что теперь ему безразлично мое отношение к Терезе.
А может быть, не так уж и безразлично? Мне не нравилось, что Сэм выбрал немецкое имя. Это было похоже на демонстративный жест, напоминавший мне, что дать имя ребенку — его привилегия, а не моя. Я привык, что мое слово всегда было решающим, и меня раздражал Сэм, пытающийся лишний раз напомнить мне о моей беспомощности в данной ситуации.
О, Боже! Эрик Дитер!
— Я так счастлива! — сказала Вивьен, все еще слегка всхлипывая. — Дорогой, где-нибудь раздобудь шампанского, — обратилась она ко мне, отдав ребенка няне.
— Этого еще не хватало! — отрезал я и в ту же секунду понял причину своей грубости в отношении Вивьен: я был раздражен поведением Сэма, его нежеланием делиться со мной маленьким Эриком. Я боялся, что кто-нибудь догадается о моих переживаниях. Меня постоянно мучил кошмар: мне казалось, что все жалеют меня — ведь у меня нет родных сыновей.
— Извини, — сказал я Вивьен. — Конечно, я куплю тебе шампанского, но ты не очень огорчишься, если я не составлю тебе компанию? Я сегодня неважно себя чувствую. Куда бы ты хотела пойти?
— В «Плазу». У тебя случайно там не забронирован номер?
— Нет. Тебе нужен одноместный?
— О, дорогой, это было бы блаженством! Извини, что я тебе столько всего наговорила, сейчас ты такой же милашка, как двадцать лет назад.
— У тебя есть деньги на чаевые?
— Дорогой, я думала, ты никогда об этом не спросишь! Не мог бы ты...
Я позвонил из «кадиллака» в отель, чтобы убедиться, что у них есть свободный номер, и выписал ей чек на тысячу долларов.
— Теперь, Вивьен, — сказал я, когда машина остановилась перед входом в отель, — ты можешь заказать себе все, что захочешь, и отлично провести время. Ты не обидишься, если я сейчас поеду домой?..
— Конечно!
Она взяла меня за руку, и я вдруг увидел, какие у нее синие глаза, и впервые за весь вечер почувствовал, что это та самая женщина, на которой я когда-то был женат.
— Я хочу поговорить с тобой, — негромко сказала она, — пожалуйста, поднимись ко мне.
— Хорошо, — сказал я после небольшой паузы и вышел из машины.
Посыльный взял сумки Вивьен, и мы направились прямо к регистрационной стойке. Вивьен заполнила бланки. Мы молча подошли к лифту и также молча поднялись наверх. В номере я дал посыльному пять долларов и собрался заказать шампанского.
— Калифорнийское подойдет? — спросил я, проглядывая список вин.
— Нет, конечно, нет! Мы же обсуждали это еще в старые времена, когда выбирали вина для званых обедов. Странно, что ты этого не помнишь! Я-то думала, что Алисия отучила тебя от пристрастия ко всему американскому. Я предпочитаю немного французского шампанского, и пусть оно будет выдержанное.
— Икру?
— Да, из России.
Я сделал заказ и повернулся к ней. Она наблюдала за мной. Ее лицо было бледное, но спокойное.
— Еще что-нибудь? — вежливо спросил я.
— Корнелиус, мы должны кое-что обсудить. Я решила переехать в Нью-Йорк, чтобы быть поближе к Вики и ребенку. Я, конечно, не претендую на Манхэттен, но мне хотелось бы поселиться где-нибудь в Куинсе. Раньше мне казалось, мир рухнет, если я перееду в Куинс, но теперь мне кажется, что он рухнет, если я буду вдали от него.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и спокойно ответить.
— Я понимаю, что Форт-Лодердейл — это не то, о чем ты всегда мечтала. Возможно, если я куплю тебе дом в Палм-Бич...
— Корнелиус, не пытайся оставить меня во Флориде. Я решила вернуться в Нью-Йорк, и так как я собираюсь жить в одном с тобой городе, то ради Вики мы должны поддерживать хорошие отношения.
— Я думаю, ради Вики мы должны держаться друг от друга на тысячу миль! Смотри на вещи трезво! Конечно, было бы прекрасно, если бы мы излучали тепло и дружбу при встрече с Вики. Но этого не может быть: ты ненавидишь меня, а я ненавижу тебя. Это — действительность, и я предпочитаю иметь дело только с ней.