Греховные клятвы
Шрифт:
У меня сжимается челюсть, когда я начинаю ошибаться, и я пытаюсь выровнять дыхание, чтобы исправить ошибки и попробовать снова.
Элси отодвигает стул и медленно поднимается.
— Хочешь, я покажу тебе, как это делается? Моя мама научила меня очень давно.
Ее мама. Конечно, она научила. Еще одно напоминание о том, от чего я ее удерживаю. Чего я лишаю свою дочь.
С непоколебимым взглядом я киваю, и Элси придвигает ко мне пустой стул. И, черт возьми, мое сердце делает то же, что и каждый раз, когда мы втроем вместе. Я жажду
И пока она учит меня, ее глаза мерцают, я только и успеваю думать о том, как хорошо было бы, если бы она осталась с нами еще немного и научила меня всем остальным вещам, которые я, возможно, никогда не смогу узнать без нее.
— Пора спать, принцесса.
Мы выходим из ресторана, София держит нас за руки.
— Но, папочка… — Она капризничает. — Я не так уж и устала.
Но огромный зевок выдает ее.
— Конечно, не устала. — Я поднимаю ее в воздух и перекидываю через плечо, пока она хихикает.
— Спокойной ночи, София. — Элси берет ее за голову и целует в макушку. — Я буду на пляже, — тихо говорит она мне.
— Почему я не могу пойти? — ворчит София.
— Потому что тебе шесть лет и тебе нужен отдых. — Я щекочу ей живот, вызывая очередной смех. — Встретимся там, как только я закончу, — говорю я Элси, кладу руку ей на бедро и притягиваю к себе, чтобы шепнуть на ухо. — И на этот раз постарайся не убегать от меня.
— Обещаю, что на этот раз буду вести себя хорошо, — дышит она мне в шею. — Я бы не хотела повторения такой формы наказания.
— У тебя все еще пульсирует, детка? — Я стону под дыханием при мысли о завершении начатого.
— Разве ты не хочешь сам узнать? — Она отступает на шаг, и я освобождаю ее. — Увидимся позже.
Ее рот кокетливо улыбается, когда она уходит, покачивая бедрами так, что я внутренне проклинаю свой член за то, что он стал твердым. Я смотрю, как она исчезает из виду.
— Почему бы тебе не присоединиться к ней? — говорит Мейбл. — Я могу уложить маленькую мисс в постель. Не так ли, София?
— Да. — Она снова зевает, когда я ставлю ее на ноги. — Я знаю, что ты хочешь ее поцеловать, папочка. — Она вздергивает плечи, наклоняет голову набок, длинные ресницы хлопают.
Я хочу поцеловать ее. Черт возьми, как же я хочу ее поцеловать. Но я не могу. Я поклялся, что никогда не буду этого делать, только если…
Опустившись на колени перед дочерью, я прижимаю ладони к ее лицу.
— Я люблю тебя, принцесса. Спи спокойно. Увидимся завтра утром.
Она обнимает меня за шею и прижимается.
— Я действительно люблю ее, папочка. Я так счастлива, что она будет моей мамой.
Эти слова — удар в самое нутро. Она будет разбита, когда Элси уедет.
Блять!
— Я рад, что ты так
Это не ложь. Я вижу это. Все видят.
Поднявшись на ноги, я целую ее в щеку, пока они не направились к лифтам. Когда они поднимаются, я марширую вниз тем же путем, что и Элси.
В небе клубится тьма, но на пляже есть фонарные столбы, освещающие путь вниз. Я шагаю по песку, сразу же замечаю ее у воды и подхожу к ней сзади. Она плещется в океане и выглядит такой умиротворенной.
— Ты прекрасна. — Мой голос срывается.
Я почти не осознавал, что сказал это вслух. Как будто вместо этого говорило мое сердце.
Она резко поворачивается.
— Боже мой. Я тебя не слышала.
— Прости, если напугал тебя. — Я делаю шаг к ней.
— Ты не напугал меня, Майкл.
Мой рот слегка приоткрывается.
— Но ты меня пугаешь.
Она насмехается. Как будто это самая глупая вещь в мире. Но она даже не подозревает…
Ее взгляд перехватывает мой, и мы молча смотрим друг на друга — слишком велико расстояние между нами. Мое сердце бьется достаточно громко, чтобы мир услышал его эхо. Она делает это со мной. Эта женщина. Но все, что я сделал, — это разрушил ее жизнь.
— Я оставлю тебя, — говорю я ей, начиная отворачиваться, хотя все, чего я хочу, — это обнять ее.
— Останься, — шепчет она.
И у меня перехватывает дыхание, тяжесть наваливается на грудь.
Она действительно хочет, чтобы я был здесь? С ней?
— Я просто наслаждалась водой. — Она делает шаг ближе. — Это было так давно. Я скучала по ней. Все, чего я хочу, — это находиться рядом.
Я делаю еще шаг ближе. — По чему еще ты скучаешь?
Потому что я хочу дать ей все.
Ее лицо озаряется улыбкой.
— Я скучала по музыке. Я все время пела.
Я бы все отдал, чтобы услышать, как она поет для меня. Со мной. Я так давно не брал в руки гитару и не пел. Но все прекратилось, когда у меня вырвали мир из — под ног. Когда исчезло все, что, как мне казалось, я знал.
Ее взгляд не отрывается от моего, и не успеваю я опомниться, как мы оба оказываемся друг напротив друга, и все, чего я хочу, — это чтобы мои руки были на ее руках.
— Я также скучаю по книгам. — Она широко улыбается.
Я провожу костяшками пальцев по ее щеке, и она наклоняется к моему прикосновению, а не отстраняется от него, вдыхая долгий, довольный вздох.
Черт.
— Тогда я была большой ботаничкой, — продолжает она. — Читала по выходным, когда другие предпочитали пойти на вечеринку к какому-нибудь богачу. — Она усмехается, словно погружаясь в воспоминания.
Я хочу, чтобы она продолжала говорить. Ее голос — моя собственная музыка.
Кончики ее пальцев касаются моих, и она нежно проводит по ним пальцами, глядя на меня. И я чувствую это, действительно чувствую ее прикосновение, как будто оно повсюду.