Гремучая смесь

Селюхов Андрей Адольфович

– Григорий! Его не трогать, сам сдохнет, – сказала Королева, подозвав своих опричников.

– Посмотри, Митяй, может, Барин помер от натуги мозга? Слабак.

– Нет, дышит. Даже жалко. Теперь мороки с ним не оберешься. А если? Григорий Михалыч, давай мы ему поможем?

– Мадам сказала его не трогать. Узнает, что мы руки приложили, окажемся здесь, только без памятника. Сам сдохнет. Только давай оттащим подальше.

Прошлое – это то, что всегда с нами под одеждами нового времени

Метаморфозы

произошли в Анне сами по себе, не спрашивая разрешения и не показывая пропуска. Она очнулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Это был Петр.

Уже через сутки она нашла в себе силы не только убраться в помещении, но и приготовить еду. Они вместе поели. Мысли еще путались, но Анна чувствовала, что душа начинает оттаивать, правда, разговаривать пока еще не могла. Возможно, молчание лечит.

– Как хорошо, что ты вернулась. Это главное. Остальное приложится. Одевайся. Я тебе кое-что покажу. Пойдем, – позвал ее Петр, и они вышли на воздух, а через полчаса стояли у могилы.

– Аня, здесь я похоронил твое прошлое…

На деревянном кресте была табличка с ее именем. Она смотрела на нее, и на глаза стали наворачиваться слезы. Так плачут по ушедшему без времени хорошему человеку. Слезы текли и вымывали из ее души застарелые куски грязи. Чем дольше она плакала, глядя на табличку со своим именем и краткой информацией «родилась – умерла», тем явственнее осознавала, что еще и не жила вовсе.

«И все-таки Бог меня любит, только поэтому я еще жива», – решила Анна и с этого дня стала регулярно ходить на «свою» могилку.

Петр, а как оказалось – Глеб, так звали Аниного спасителя, похоронил ее рядом с молодой березкой. Она видела, что ему еще хуже, чем ей, потому молчала. Она теперь часто молчала. Разговаривала только с собой и своим упокоенным прошлым.

А вчера, спрятав лицо, чтобы не быть узнанной, она наблюдала за похоронами и красивой женщиной у свежей могилы. А когда собралась уходить, увидела Зло из прошлого, бывшего мужа, который подвел к красивой женщине мужчину. Аня видела, как красавица убивала его словами. Пусть было не слышно слов, но мимика и жестикуляция точно раскрывали их смысл, подобный выстрелу в упор. Мужчина покачнулся и упал. Красавица что-то приказала Григорию и ушла. А когда тот пнул мужчину в бок, Анне показалось, что пнули ее саму. Она вдруг поняла, что вернулась к жизни и стала другой, сильной. Зла она больше не боялась.

Спрятавшись за кустами, Анна стала дожидаться, когда все разойдутся, а затем подошла к лежащему на снегу мужчине и попыталась поднять его.

– Ты кто? – только и смог спросить он, очнувшись.

– Живой! Слава Богу! Я думала, ты помер, – обрадовалась женщина.

– Да кто ты? – снова спросил мужчина, пытаясь подняться.

– Помолчи… Тебе надо силы беречь. Сейчас мы придем туда, где тебе помогут.

– Откуда ты взялась?

– Оттуда… – подняла она глаза к небу. – Я как увидела того, в очках, рядом с тобой, сразу поняла: хорошего не жди. Григорий – мой бывший муж.

Она прислонила Феликса к дереву, чтобы отдышаться, а потом они продолжили путь.

– Потерпи немного, минут через пять будем в тепле. Там человек хороший живет, он поможет. Он многим помогает. Он и мне помог, когда я помирала. Потерпи, потерпи, хороший мой,

потерпи. Слава Богу, я вовремя подоспела. Вот мы и пришли. Сейчас я Петра позову…

– Аня, ты зачем этого притащила? – услышал, проваливаясь в беспамятство Феликс.

– Его Гришка с дружками притащил на расправу к той, которая мужа сегодня похоронила. Они сильно ругались. А потом его бросили, он замерзал. Я хотела за тобой сбегать, но подумала, что эти придут и забьют его. Сама тащила. Ему помощь нужна. Тепло, лекарство…

– Я, по-твоему, должен всех убогих и сирых привечать?

– Петр, он не такой как все. Он бомжем только пахнет. А я его руки видела. И глаза, когда он на могиле с дамой разговаривал…

– Аня, это была его могила. Ладно, поговорим позже. А сейчас давай помогай, мать Тереза!..

Только потеря сознания или смерть избавляет от боли

Феликс пришел в себя от боли в руках и ногах. Как же он был удивлен, что лежал на простыни и был укрыт одеялом. Рядом сидела женщина, подобравшая его на кладбище, и меняла ему компрессы. В помещении было тепло, светло и вкусно пахло едой. Теперь он мог рассмотреть свою спасительницу.

– Спасибо вам, но вы зря все это затеяли. Я мистер Никто и Ничто. Меня уничтожили официально. Лучше бы мне замерзнуть там, в снегу, и завершить формальную часть плана моей жены.

– Глеб говорил про могилку, ну, про то, что она ваша?

Она прислонила Феликса к дереву, чтобы отдышаться, а потом они продолжили путь.

– Аня, оставь нас. Мне с гостем поговорить надо, – сказал мужчина, в котором Феликс узнал того, кто принял его на свалке в первый день.

– Ну, здравствуй, Феликс Сергеевич. Все-таки встретились. Сейчас я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. Только соплей не жуй, кратко. Хорошо?

– Хорошо.

– Кто тебе та женщина, жена?

– Да.

– За что она с тобой так?

– Не знаю.

– Может, вы бизнес не поделили?

– Она к моим делам отношения не имела.

– Феликс, это важно. Очень важно. Помнишь, когда ты приехал, я тебя встретил и попросил помочь погрузить труп бомжа в машину?

– Я не могу этого забыть. Это был мой первый день свободы. И мне было все равно, что он пахнет помойкой и трупом. Я считал это платой за свободу.

– Так вот, именно этот труп лежит в могиле вместо тебя.

– Я понял. Мне сказали, что мой адвокат разбился. Превысил скорость.

– А адвокату ты верил?

– А мне не нужно верить или не верить. Его проверили в отделе кадров. Да и уровень допуска у него был нулевой. Он у меня занимался бытовухой. Одним словом, стажер. Пришел к нам год назад.

– Феликс, я навел справки о тебе.

– Для чего? Я умер. Меня нет. И если честно, жутко огорчен, что в той машине был не я. За последнюю неделю меня арестовывали, сажали в тюрьму, выбрасывали на свалку, а потом еще и похоронили. Меня предала женщина, которой я доверял. Это страшно, когда тебе в душу нагадит человек, которого ты считал частью себя…