Гремучий студень
Шрифт:
– Хуже горькой редьки.
– Выбрось ее в кусты на обочине. А Ковничу скажешь, что ездил в Нахабино, и там забыл.
Почтмейстер вздохнул.
– Вранье выйдет.
– А ты шляпу у стариков не нарочно оставил? – прищурился Мармеладов. – Если разница лишь в том, что ты хотел схитрить, чтоб никто не заметил… Так я отвернусь.
– Что ты, братец. Заклад в споре – святое! Проиграл, изволь расплачиваться. Я обмана не предполагал, а треуголку и в самом деле забыл. Немудрено. Голова кругом от этой истории.
– Ты про жизнеописание Бойчука?
– А про что же еще?
– Согласен, запутанный клубок. С наскока не размотать. Мы услышали три разных версии. Порох уверен, что
– Так не бывает! – воскликнул почтмейстер. – Кто-то из них соврал.
– А может и все врут, – Мармеладов примостился в углу экипажа, закутав ноги тяжелым пледом, и закрыл глаза. – Положим, родня – всегда родня. Про самого отъявленного изувера бабушка скажет только хорошее и найдет в памяти примеры прекрасные, подтверждающие чистоту его души. Вряд ли мнение стариков можно считать непредвзятым. Каким бы милым человеком не был прежде Фрол, но факт остается фактом: он уже убил десятки людей и намерен убить еще больше. Порох и г-жа Меркульева лично с бомбистом не знакомы, передают чужие слова. Поэтому в их рассказах Бойчук предстал сущим демоном.
– Как будто двух разных людей описывают, – пробормотал Митя.
Сыщик распахнул глаза и цепко посмотрел на него.
– Да, это бы многое объяснило. Два юноши, похожих лицом, способны разыграть такое дьявольское представление. Хотя это выгодно злодею. Он убивает, бесчинствует, а на суд и на казнь вместо него отправится кроткий агнец. Но я уже отбросил это предположение. Слишком много риска в подобном предприятии. Как бы ловко не играл двойник, Столетов, хоть он и пропойца, заметил бы подмену. А дед с бабкой тем более. Тут затее и конец. К тому же наличие двух Бойчуков сложно утаить от соратников-бомбистов. Слухи об этом непременно докатились бы до Луши… г-жи Меркульевой. Или агент охранки, Рауф, сообщил бы сию деталь Пороху.
Мармеладов закрыл глаза, и некоторое время размышлял, не произнося ни слова. Митя подумал, что он задремал, но сыщик внезапно продолжил:
– Можно предположить у Бойчука раздвоение личности. Современные психиатры, тот же Морель или Ламброзо, не отрицают подобной возможности. Милый и добрый мальчик превращается в маниакального убийцу против воли, не в силах остановить кровожадное чудовище. Впрочем, и эту теорию я отбросил. Не потому, что она слишком фантастична, я-то как раз верю докторам, которые исследуют человеческую психику. Настоящим докторам, не шарлатанам. Но в случае раздвоения личности, Фрол не сумел бы вспомнить тех ужасов, которые творил его темный Doppelganger [18] . А он, если верить родне, все помнит и даже каялся в содеянном. Опять же, предсказать когда пробудится внутренний убийца невозможно. Но все налеты бомбистов спланированы заранее, они не могут зависеть от хаотичного проявления внутренней сущности Бойчука…
18
Темный двойник человека, творящий злые дела (немец.).
– Тогда что же это? – недоуменно развел руками почтмейстер.
– Туман.
Сыщик выглянул из коляски. Над вспаханным полем, чуть припорошенным снегом, поднималась молочная дымка, скрывая очертания далеких домов и одиноких деревьев.
– Бойчук туманит мозги всем, с кем сводит жизнь. Эту манеру он мог перенять у Столетова. Актер врал своему окружению, что сын его рожден от тайной связи с графиней, чье имя слишком известно… Отчего бы и Фролу не прибрехнуть? Возможно, энто шарму ему добавляет, – Мармеладов передразнил старика из Нахабино, причем весьма правдоподобно, – а возможно помогает выживать среди других убийц. Люди же верят не в то, что видят, а в то, что слышат. Так мы устроены. Бомбисты видят мальчишку с искалеченной рукой, слабого и мягкотелого, но в голове звучит шепоток, услышанный на одной из сходок: «Это страшный убийца, с ним лучше не связываться». Понимаешь, Митя? Это как с курантами на Спасской башне. Бутенопы поменяли механизм, часы стали убегать вперед. Не намного, всего-то на двадцать секунд. Казалось бы – ерунда и все москвичи быстро приспособились сверять время не по первому звуку марша, а по последнему. Теперь представим приезжего, который впервые услышал бой башенных часов. Что он сделает?
– Что?
– Посмотрит на свой брегет и стрелку подкрутит. Непременно подкрутит! Потому что часы на кремлевской башне не могут ошибаться, их же за семь верст слышно. Но ведь громкий звон – это еще не истина.
– То есть ты купился на стариковские басни и допускаешь, что все россказни про жестокого и безумного Бойчука – неправда? – Митя дергал ус, пытаясь ухватить разлетающиеся мысли. – Что он не злодей?
– Уверяю тебя, ни одно слово о бомбистах я не приму на веру и не стану делать скоропалительных выводов, – пообещал сыщик. – Перед нами не одна загадка, а целая цепь и ключевое звено в ней – Бойчук. Точнее, рука Бойчука. Необходимо узнать правду о том, как и где он покалечился.
Часть третья. Портрет и пиявки
ХХ
Девица кособоко переступала с ноги на ногу по скользкой мостовой, изредка взмахивая руками для равновесия. Семенила вразвалочку, как серая утка вокруг полыньи. В пользу такого сравнения склоняли и юбка из плохо окрашенной шерсти, и изъеденная молью кацавейка, и невзрачный платок, скрывающий волосы, а более всего – лицо, с вздернутым носом и широко разнесенными глазами. Такую никто не назовет красавицей, но и в дурнушки ее записывать не спешите. Обычная внешность. Скользнешь взглядом и вмиг забудешь. Бойчук это особенно ценил. Связная должна казаться неприметной, чтобы ни один жандарм или городовой не заподозрил в ней пособницу бомбистов.
У поворота на Тверскую мимо промчался извозчик с пустым тарантасом, окатил водой из подмерзшей лужи.
– Ах ты, вымесок шалопутный! Да чтоб у тебя повылазило! Да чтоб твой конь охромел на три ноги! Да чтоб тебя!!!
Ругалась долго, под поощрительный хохот зевак, хотя втайне обрадовалась ситуации: пока чистишь подол, можно оглядеться по сторонам. А ну-как по пятам крадется филер? Их в центре Москвы бродит не меньше сотни и каждый чутко ловит обрывки разговоров о недавних взрывах. Одно неосторожное слово или подозрительный жест, и к тебе моментально цепляется пара «хвостов»… Она зябко повела плечами и сильнее укуталась в душегрейку. Затаиться бы, отсидеться в укромном местечке. Но нет, дело серьёзное, отлагательства не терпит.
Из толпы вынырнул здоровяк, раскрасневшийся от водки и утреннего морозца. Шапка сдвинута на затылок, тулуп нараспашку, а под ним кумачовая рубаха. По всему видать – буян. Хмельная удаль переполняла задиру, игриво пенилась и искала, на кого бы выплеснуться. Он нарочно задевал прохожих, в надежде услышать грубость и припечатать в ответ кулаком, да желающих огрызнуться не нашлось. Бурчали тихонечко или в сторону отходили. Кому охота связываться?
Ухарь в два прыжка нагнал уточку, сграбастал в охапку и закружил, хохоча во весь голос.