«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего
Шрифт:
— Машины эвакуировать? Откуда?
Вопросы были вполне закономерные, вот только ответов на них пока не было.
— Выдвигайтесь с ротой на станцию. По железной дороге поедем.
— Слушаюсь!
Поручик отправился поднимать своих саперов, а Кондратьеву еще предстояло добыть паровоз и вагоны. Приказ приказом, но подвижной состав из воздуха не появится, тут особый подход нужен.
Танк Мирошкина на буксире приволокли через три часа. Все это время экипаж разгружал вагоны, царское обмундирование вывалили прямо на землю.
— Сержант, двоих с пулеметом в дозор, остальных на разгрузку вагона.
— Есть!
Лейтенант подошел к только что вылезшему из люка механику.
— Иваныч, а что, если насос с восьмерки перекинуть, справишься?
Водитель на пару секунд задумался.
— Можно попробовать.
— А регулировка?
— Лейтенант, не обижайся, но я свой первый танк собрал, когда ты еще в коротких штанишках ходил.
— Сколько времени тебе потребуется?
— Если втроем, часа за четыре должны управиться.
— Действуйте. Да, как грузить будем, с торца?
Ерофеев отрицательно покачал головой.
— Начнем «восьмерку» на буксире втаскивать — можем на бок завалить. Лучше сделать боковой пандус. Одним танком втащим, вторым довернем. Только работы много, боюсь, за сутки не управимся.
— Управимся, думаю, предки скоро подоспеют.
— Откуда такая уверенность? — удивился механик.
Сергей указал на маячившего в отдалении казачка.
— Второй куда-то ускакал, надо полагать, с донесением.
— Дошел-таки Васюков, — предположил Ерофеев.
— Может, оно и к лучшему. Пойду, помогу с разгрузкой.
Сергей уже направился обратно к вагону, когда механик окликнул его:
— Лейтенант, дальше-то что?
— Не знаю. А пока надо вывезти танки.
— Мне ваш генерал не указ, у меня свое начальство есть!
Железнодорожник в фуражке с красным верхом и золотой цепью поперек живота был исполнен собственной значимости.
— А случись что, кто за это отвечать будет? Каждый вагон на счету, я уж про паровозы и не говорю. А платформ так и вовсе нет. Даже и не уговаривайте, не дам.
Положение сложилось патовое. Вернуться к командиру корпуса и доложить — означает расписаться в собственной беспомощности, такое не забывают. Выбить своими силами паровоз и вагоны для эвакуации этих чертовых танков тоже решительно невозможно. Кондратьев уже начинал жалеть, что ввязался в это дело.
А вокруг кипела и бурлила станционная жизнь, сама станция доживала последние дни, войска оставляли Телин и уходили дальше, к Сыпингайским позициям, рекогносцированным еще в 1903 году. Пока капитан обдумывал свои дальнейшие действия, к нему подкатился незнакомый штабс-капитан.
— Штабс-капитан Маслов, — представился незнакомец, — служу по интендантской части при штабе первой армии.
— Капитан Кондратьев, четвертый Сибирский корпус.
— Я краем уха слышал, что у вас есть приказ командира корпуса на эвакуацию чего-то там с разъезда неподалеку от Мукдена.
— А вам какое до этого дело? — насторожился
— Есть у меня… то есть у нашего управления свой интерес. Надо вывезти застрявшие на одном разъезде вагоны с воинским имуществом.
— Я бы и рад помочь, — развел руками капитан, — но паровоз и вагоны мне не дают.
— А вот это я беру на себя. Давайте ваш приказ.
Интендант Кондратьеву сразу не понравился — скользкий тип. Но, если и вправду добудет паровоз… А, была не была!
— Вот, возьмите.
— Подождите минуту, все будет.
Маслов исчез за дверью кабинета начальника станции. Не было его минут пять, вышли оба: и интендант, и начальник.
— Сколько вагонов вам потребуется?
Кондратьев не сразу поверил своему счастью.
Если по сорок нижних чинов на вагон, то…
— Хотя бы три.
— Идемте.
Вся троица решительно направилась в сторону депо.
— Капитан, черт возьми, как вам это удалось?
— Я приложил к вашему приказу несколько своих бумаг, — ухмыльнулся интендант.
До Кондратьева наконец дошло, что он банально дал железнодорожнику взятку. Сразу все нашлось, и паровоз, и вагоны. Правда, обычные теплушки, платформ действительно не было. Саперы поручика Петрова заполнили выделенные им вагоны. Паровоз свистнул, пыхнул дымом, пшикнул паром, с лязгом дернул вагоны и потащил короткий эшелон в направлении Мукдена.
Кондратьев предпочел добираться на паровозе. Во-первых, впервые представилась такая возможность. Во-вторых, надо было первым увидеть танки и потомков. И принять какое-то решение. Капитан пытался проиграть в голове разные варианты, но в голову лезла всякая чушь. В конце концов он решил дождаться встречи и дальше действовать по обстановке.
Генерал Зарубаев тоже думал о предстоящей встрече, только не со свалившимися на его голову потомками, а с начальством. Комкор покосился на лежавшую на столе невзрачную серую книжку. Неведомый комбриг о всей деятельности русского командования отзывался весьма нелицеприятно. Ему-то легко, поморщился генерал, двадцать лет спустя, имея на руках все данные. А попробовал бы сам, да еще под таким руководством… Да черт с ней, с книжкой, четвертый Сибирский там упоминали всего пару раз, и на фоне остальных он выглядел очень даже неплохо. А вот то, что касалось дальнейшей судьбы империи…
Нет, плохие предчувствия с утра не обманули. То, что рассказал этот деревенский простак, рушило основы генеральского мировоззрения. Через двенадцать лет рухнет империя, царская семья будет казнена, какое-то быдло придет к власти… И этот Васюков думал, что его наградят и к родне в деревню отправят? Дурак! Пусть в одиночке под арестом посидит с полным запретом общения с кем бы то ни было.
Как обо всем этом начальству доложить? Тут и голову потерять можно, не только эполеты. И не доложить нельзя, держать такую информацию у себя — все равно что играть бомбой с подожженным фитилем. Слухи рано или поздно все равно расползутся. Значит, надо принять меры, чтобы расползлись как можно позже.