Греши и страдай
Шрифт:
Рубикс рассмеялся, когда Кобра отпустил волосы девушки, отбросив ее в сторону, как будто та была мусором. Ее тело было изящным даже после смерти, томясь на плитке, как убитая горем балерина после злополучного свидания.
— Ты недостаточно сильна, чтобы убить меня, милая принцесса. И никто другой. Ты ходячий труп, как и мой сын. И пришло время отправить ему сообщение, которое он никогда не забудет.
Он зверски схватил меня за грудь перед своими людьми.
Я ахнула.
И подавила приступ
Мои губы поджались от отвращения.
Но я не доставлю ему удовольствие и не заплачу. Мое тело было всего лишь инструментом. Это была моя душа... мой разум... это была истинная часть того, кем я была. Пока я оставалась неприкосновенной внутри, он не мог причинить мне боль так, как хотел.
Его пальцы дернули мои соски.
Боль была горячей и всепоглощающей, но у меня бывало и похуже.
Любой мог видеть по шрамам, украшающим мое тело, что я пережила боль.
«Я для них непобедима».
Потому что я пережила намного больше, чем они.
В моем животе закипел смех. Я проглотила это. Я могла быть достаточно сильна, чтобы выдержать все, что случится дальше, но не была настолько глупа, чтобы противодействовать им, доказывая, что я непробиваемая.
— Что случилось, Клео? Неужели мой сын такой плохой любовник, что превратил тебя в фригидную?
Я не могла дышать. Не могла облизнуть губы, не почувствовав вкус убийства.
Я промолчала.
Рубикс хмыкнул себе под нос, когда его рука собственнически скользнула по моему животу. Ударяя меня по лодыжке ботинком, он заставил мои ноги раздвинуться, когда его рука обхватила меня.
Я напряглась — ничего не могла поделать.
Какой бы отстраненной я ни была, это все равно было прямым нарушением того, к чему разрешалось прикасаться только моему любовнику.
— Ах, значит, ты все-таки жива.
Пальцы Рубикса пошли дальше, задирая мою футболку.
Я сильнее задышала через нос, изо всех сил стараясь скрыть свое стремительно нарастающее отвращение.
Его язык обвился вокруг моей мочки уха, всасывая ее в ужасно влажный рот.
«Я не здесь».
«Я далека от этого».
Мой разум — на этот раз — повиновался мне. Он переместился назад во времени, променяв этот чудовищный Клуб на тот, где я выросла счастливой и беззаботной. «Кинжал с розой» когда-то был веселым местом — святилищем, полным любви и смеха.
Я здесь влюбилась.
Здесь меня готовили для моей судьбы.
Мой отец знал, что не может отдать мне Клуб. Я была девушкой. Но я была его единственным ребенком. Президентство было кровью, а не голосами. Следовательно, человек, которого я бы выбрала своим, стал бы следующим президентом.
Артур был бы президентом.
Мое
Мои конечности превратились в камень. Причина была такой поверхностной — такой напрасной. Как можно было завидовать своей семье?
— Ты получил то, что хотел, правда, Рубикс? — холодно сказала я.
Мужчины за столом замерли, пытаясь услышать, что я говорю.
Пальцы Рубикса остановились в своем ужасающем исследовании.
— О чем ты сейчас треплешься?
— Ты не мог допустить, чтобы твой сын был большим мужчиной, чем ты. Более достойный править вместо моего отца. Тебе пришлось убить мою семью и повесить убийство на него, чтобы убрать его с радаров.
Моя кровь сгущалась, пока мой мозг не поплыл от передозировки кислорода, готовясь бежать или сражаться.
— Я не понимаю, почему ты пытался меня убить? Какой смысл отсылать меня, если я только конкретизировала твое заявление, в котором ты принял меня за свою?
Рубикс взглянул на мужчин, прежде чем наклониться и прошептать мне на ухо. Он положил руки мне на живот, прижимая мою задницу к его промежности.
— Ты очень проницательная, маленькая принцесса. Очень жаль, — он сделал паузу. — Я действительно хотел тебя для себя. Я оставил тебя в горящем доме ровно на столько, чтобы напугать тебя. Я собирался спасти тебя, превратить твою благодарность в любовь и твою гнилую ненависть к моему сыну-убийце в обожание передо мной. Я все это спланировал. Но ты не ждала, пока я тебя спасу.
— Нет, я спаслась, потому что могла видеть сквозь твое дерьмо.
— Не правда. Ты такая же слепая, как и в десять лет. Ты все еще любишь его. Все еще позволяешь ему утонуть между твоих гребаных ног. Но что бы ты ни думала о той ночи, Клео Прайс, он убил твоих родителей. Это был его палец на спусковом крючке. Как ни крути, гребаные факты.
Как бы мне ни хотелось верить, что Артур этого не сделал, я не могла отрицать, что Рубикс сказал правду.
Я была влюблена в человека, который украл мою семью.
Но у меня были свои причины.
Я могла простить его за то, что на самом деле произошло той ночью.
— Я знаю, что ты сделал, засранец, — пробормотал я. — Я знаю правду.
Рубикс усмехнулся.
— Но какая разница, правда? Он все равно умрет, — он лизнул мою щеку. — Как и ты, хорошенькая девочка. Какая досада, я бы так наслаждался твоей компанией.
Все приятные воспоминания о «Кинжале с розой» испарились. Смех, связь — все это исчезло, как будто этого никогда не существовало.