Греши и страдай
Шрифт:
— Она здесь, През.
Каждый мускул мгновенно заблокирован. Мой разум наполнился ужасными образами. Кровь. Пытки. Боль.
«Если они прикоснулись к ней, я сделаю гораздо хуже, чем просто убью их».
— Они оставили ее для тебя, — Спичка махнул в сторону зияющего входа. — Прямо там. Мы ее не трогали. Не хотели ее трогать, на всякий случай...
Мо рванул вперед, но я был быстрее.
Даже с чертовым сотрясением мозга я все равно обогнал их и оттолкнул людей с дороги. Я пробирался
Братья отступили в сторону, позволив мне прорваться через ворота «Кинжала с розой» и резко остановиться на месте происшествия.
В ту секунду, когда мои ноги коснулись земли «Кинжалов», у меня возникло мимолетное чувство возвращения домой.
Потом это исчезло, сменившись тяжелой ненавистью, пронизывающей мои кости.
Это место.
Это безумие.
Здесь началось зло.
Это ад.
Как и следовало ожидать, сцена передо мной была хуже, чем я мог себе представить.
«Клео!»
Мои легкие слиплись, когда я воспринял сообщение, оставленное моим отцом. Я хотел упасть на колени. Я хотел вырвать свое гребаное сердце.
«Черт возьми, Клео».
Она лежала обнаженная, как человеческая жертва. Свернувшись калачиком на боку, уткнувшись ногами в грудь, она выглядела как падший ангел — видение чистоты, пострадавшее от такого большого зла.
Клео лежала справа, ее шрамы и ожоги были скрыты, а слева отображались мозаичные цвета чернил. Мои глаза скользили от кончиков пальцев ног к ее плечам, замечая яркую татуировку и замысловатые подсказки, выгравированные на ее коже.
Я знал дизайн наизусть, но большая его часть была скрыта…
Я проглотил желчь.
Кровь.
Ее фарфоровая бледная кожа была покрыта ржаво-красными пятнами. Брызги на руках и ногах; огромные пятна покрывали ее лицо, шею и грудь.
— Клео! — проревел я, не обращая внимания на визг в черепе.
Это была ее кровь? Она не выглядела живой. Ее ярко-рыжие волосы веером разметались по взбитой грязи, спутанные и покрытые еще более ужасной ржавчиной.
Я двинулся к ней, бросившись к мучительной жаре. Остальная часть сцены появилась в поле зрения. Я был так поглощен тем, чтобы убедиться, что она жива, что мой сломленный разум заблокировал то, что ее окружало.
Это было снова прошлое.
Ужас.
Беспомощность.
Огонь.
— Кто-нибудь, возьмите гребаный огнетушитель!
Мо пролетел мимо меня.
— Уже!
«Какого хрена никто не потушил раньше?»
Мой отец хотел отправить мне сообщение.
Он, блять, преуспел.
Моя женщина лежала без сознания в кольце пылающего огня. Несмотря на то, что она была обнажена, она
Круг огня был создан опытным пиротехником. Пламя было сильным, и черный дым заполнил мой нос, заперев ее и забаррикадировав нас.
Мои колени упирались во внезапную волну свирепости и тошнотворного ужаса.
— Почему, черт возьми, ее никто не сдвинул?
Огонь не причинил ей вреда. Пламя танцевало больше как друг, чем враг, защищая девушку, уже отмеченную его силой. Но я ненавидел оранжевое сияние на ее коже. Я ненавидел тени, которые оно бросало, как будто каждую секунду оно засасывало все больше ее души в подземный мир.
— Дайте мне матрас, дверь — что угодно, чтобы добраться до нее.
Я устал ждать. Я бы прошел через огонь, если бы пришлось. Я должен был забрать ее сейчас.
Спичка исчез, схватив двух мужчин, чтобы помочь ему. Звук бьющегося окна и удара ногой перекрыл треск пламени. Хоппер вернулся первым, еще раз доказав, почему он был моим самым верным другом и вице-президентом.
Он со Спичкой протащили двойной матрас.
Я двинулся, чтобы помочь, но моя голова держала меня в заложниках. У меня не было возможности поднять что-то столь неудобное и громоздкое и остаться стоять с давлением в черепе.
Вместо этого я подождал, пока мужчины перетащат матрас на место. Резким толчком они опрокинули его так, что большая кровать с пружинным покрытием заглушила огонь и открыла проход.
Войдя на матрас, я взял себя в руки.
Клео простонала.
«К черту это».
Я прыгнул.
В украденных конверсах и слишком обтягивающих спортивных штанах я бросился сквозь шипящую жару и резко остановился рядом с окровавленным телом Клео. Матрас опалялся и обугливался, пламя изо всех сил старалось поглотить своего нового врага.
Вскоре он загорелся и запер нас обоих здесь.
Мо вернулся с огнетушителем.
Смотреть на мужчин с этой стороны было нереально — как будто я уже был в аду и позволил себе последний проблеск жизни.
— Черт, През. Ты мог бы подождать еще несколько секунд, пока мы потушим огонь!
«Секунда была слишком длинной!»
«Разве они не понимали, что секунда была долбаным чистилищем, когда Клео была ранена?
Я упал на колени рядом с ней и коснулся ее щеки.
— Лютик?
Она не двигалась.
Ее кожа была скользкой от крови и пота и горячей… ужасно горячей.
Грохот пены исчез вдали, когда Мо атаковал огонь, как опытный пожарник. Он рявкал команды своим братьям, заставляя их бросать ведра с землей и любым другим мусором, который они могли найти, чтобы погасить пламя.