Греши и страдай
Шрифт:
Меня наполнила волна эмоций. В этом месте было столько любви и тепла. Так много счастливых воспоминаний. Но все это счастье исчезло в ту ночь, когда Рубикс пытался меня уничтожить.
Гнев закипел в моем животе.
— Огонь однажды уже уничтожил мой мир. Пусть сожжет и этот.
Артур улыбнулся, затем… протянул мне бутылку.
— Сожги его, Клео. Положи конец этому месту.
Я ахнула, неловко принимая летучий факел.
— Я не думаю… — протянув руку, изо всех сил старалась не дать огненной тряпке обжечь меня и Артура. —
С мягким, но опасным взглядом Килл сказал:
— Это наше. Я хочу, чтобы это сделала ты.
Я долго смотрела ему в глаза. Это было его возмездие, а не мое. Он нуждался в этом, чтобы прийти к концу.
Артур крепко держал меня.
— Сделай это.
Задор в его голосе заставил меня подчиниться. Моя кровь текла быстрее.
Жалко замахиваясь рукой, не совсем понимающей, как бросать, я швырнула бутылку текилы в сторону жидкого запала.
Я подпрыгнула в объятиях Артура, когда бутылка улетела. Она не разбилась о мягкую грязь, но огню было все равно.
Мы затаили дыхание, пока он преодолевал оставшееся расстояние, выплевывая ликер и пламя, пока не прыгнул прямо с тряпки на проложенную перед ним дорожку. На это ушла секунда… одна секунда, и все. Как будто вселенная затаила дыхание вместе с нами, ожидая увидеть, что произойдет.
В мгновение ока наэлектризованный желто-синий хлыст разорвал центр поселения, пожирая дорогу, проложенную перед ним и плавно разветвляясь на каждое жилище.
Минуту не было шума. Просто нежное шипение пожирающего бензин огня. Это убаюкивало меня ложным чувством безнадежного предчувствия.
Потом… прогремел первый взрыв.
Звук жутким эхом разлетелся по округе.
Мы с Артуром вскрикнули от боли, звенящей в ушах. Он попятился, когда окна клуба внезапно разлетелись во все стороны, осыпавшись всемогущим ураганом сверкающих осколков.
— Бум!
Грассхоппер засмеялся, хлопая в ладоши, когда Артур, пошатываясь, пошел к своим братьям.
— Идеальная ночь для фейерверков, а, Килл? — Мо подмигнул, его лицо осветило вспыхнувший огонь.
Последовал еще один взрыв, грохотавший по ночному небу, как боевой барабан. Под его давлением вокруг нас запульсировали ударные волны.
Все больше и больше.
Голоднее и голоднее.
«Кинжал с розой» был полностью поглощен.
Чем сильнее становилось пламя, тем больше я была очарована.
Огонь причинил мне боль. Огонь чуть не убил меня.
Но я не могла его ненавидеть или бояться.
Такова была особенность пламени. Оно не было ни другом, ни врагом. У него не было чувств или целей. В один момент это была жизненная необходимость: источник тепла и безопасности; затем, без предупреждения, оно могло стать величайшим из врагов.
Я прошла через его болезненные объятия.
Я оставила его след на своей коже.
Я была наполовину пламенем, наполовину человеком.
И в каком-то смысле я это поняла. Ценила его исключительную цель, без
Мы стояли молча, каждый окутанный симфонией взрывов, сотрясающих ночь вокруг нас. И когда я наблюдала, как мой старый дом покрылся огнем, я почувствовала очищение.
Освобождение.
Я надеялась, что Артур тоже это почувствовал. Я надеялась, что он, наконец, начал путь к преодолению ненависти и поиску спасения.
Моя амнезия все еще играла с моими воспоминаниями, но я достаточно знала о своем праве по рождению, чтобы наши враги содрогнулись от ужаса перед грозной силой, которую мы с Артуром создадим.
Это было только начало.
Это было началом нашего правления.
Держась руками, я висела в объятиях Артура, снова отдавшись огню.
Только на этот раз я не сгорела.
Я сияла.
Глава восьмая
Килл
Я мог решить любое уравнение.
Я мог найти любую последовательность или схему.
Но когда дело дошло до понимания Клео Прайс, я был идиотом.
Она сказала, что хочет, чтобы я был ее другом. Тем не менее, когда я делал все возможное, чтобы оставаться в рамках дружбы, она требовала от меня большего. И когда я сказал ей, что хочу дать ей больше, но она была слишком молода, Клео больше не хотела быть моим другом.
Что она от меня хотела? И что еще важнее, чего я от нее хотел?
— Килл, шестнадцать лет
Держать Клео на руках было настоящей пыткой.
Для меня было триумфальной честью наблюдать, как наш старый дом растворяется в дыму.
Мне было одновременно и радостно, и грустно. Пришло облегчение, но я был напуган.
Теперь Клео в безопасности. «Кинжал с розой» был уничтожен. Но мой отец все еще был там... замышлял мою смерть, как я замышлял и его.
Эти игры в кошки-мышки должны прекратиться.
Я думал обо всех случаях, когда мог бы расправиться с ним. Мог убить его, как только выйду из тюрьмы. Но разве в этом была слава? Какая радость от легкой смерти человека, который заслужил агонию?
Я хотел заставить его заплатить.
Итак, я неустанно работал над планами и тщательно продумывал завоевания, думал над вариантами, чтобы поставить его на колени.
Я хотел, чтобы он страдал.
Хотел, чтобы умолял меня отрубить ему голову в качестве моей законной мести.