Грешная вдова

Квик Аманда

– Искать запасной выход, что же еще?

Буравя его спину сердитым взглядом, она прошла следом за ним очередной поворот лабиринта.

– И как, скажите на милость, вы будете его искать?

– Разумеется, следуя указателям.

– Каким еще указателям? – Она старалась не смотреть на мрачные, раздражающие узоры мозаики, которые ее окружали. – Артемис, если вы затеяли какую-то странную ванзагарскую игру, то должна вам сказать, что мне сейчас не до смеха.

Он взглянул на нее через плечо и самодовольно усмехнулся.

– Выход

из этого лабиринта совершенно четко обозначен. Это ясно каждому, кто хочет его найти.

Она быстро огляделась, но не увидела ничего, кроме множества линий, словно тянувшихся к какому-то далекому горизонту, и еще одного ложного отверстия в стене.

– Я не вижу здесь никаких указателей.

Артемис взмахнул рукой, показывая на потолок. Мэ-делин проследила за его жестом. Сначала она заметила лишь вихреобразный узор на кафеле, который рассредоточивал взгляд, но, присмотревшись, различила слабый налет копоти на блестящей поверхности некоторых светлых плиток.

Это был след, оставленный бесчисленными свечами и масляными лампами, которыми многие годы пользовался Итон Питни, освещая себе дорогу в лабиринте. Она испытала невероятное облегчение и на радостях простила Артемису его находчивость.

– Вы очень наблюдательны, – буркнула Мэде-лин.

– Смотрите поосторожнее с похвалами и лестью в мой адрес, милочка. Вы даже не догадываетесь о том, какое действие они на меня производят. – Он опять свернул за угол и пошел по сверкающему коридору, испещренному новыми магическими рисунками. – Клянусь, ваши пылкие слова кружат мне голову.

Она скорчила гримасу, которую он не увидел, потому что шел впереди, и решила сменить тему разговора:

– Бедный мистер Питни! Видимо, он до смерти боится своих мифических «чужаков». Вы только представьте: запер нас в своем глупом лабиринте! Когда мы отсюда выберемся, я попробую с ним поговорить.

– И чего вы этим добьетесь?

– У меня довольно большой опыт общения с папиными приятелями, чудаками-ванзагарцами. Я уверена, что, поговорив с мистером Питни с глазу на глаз, я сумею его образумить.

– Надеюсь на это, ибо у меня тоже есть к нему несколько вопросов. – Артемис опять остановился и стал разглядывать что-то на полу. – Похоже, нам не придется разыскивать мистера Питни в метафизическом пространстве, чтобы задать ему свои вопросы.

Она присмотрелась и увидела на бледно-желтой плитке пола засохшие бурые пятна.

– Кровь?

Артемис нагнулся.

– Да. Только недавно засохла. Все произошло в течение последних нескольких часов. – Он поднялся и посмотрел назад – туда, откуда они пришли. – До сих пор я не видел на полу никаких пятен. Либо потерпевший был ранен здесь, либо это случилось в каком-то другом месте лабиринта, но он сумел остановить кровотечение, и оно открылось, только когда он оказался здесь.

Мэделин была потрясена:

– Вы думаете, мистер Питни стрелял в человека, который посмел проникнуть в его лабиринт? В это трудно поверить. Конечно, он известен своими странностями, но я встречалась с ним несколько раз, и он произвел на меня впечатление очень приятного, безобидного старика.

– Может, он и приятный, но явно не безобидный, хотя теперь стал еще старше.

– Я с вами согласна, можете не продолжать.

– Мы еще не знаем, кто он – жертва или нападающая сторона, – заметил Артемис. – Ждите меня здесь, я осмотрю следующие ходы лабиринта.

– Но, Артемис…

Он не стал спорить, но метнул на нее такой устрашающий взгляд, что она потеряла дар речи. Эту сторону его характера Мэделин видела впервые. Она растерянно заморгала, напомнив себе, что выбрала этого человека себе в помощники как раз за его профессионализм и теперь не должна мешать ему работать.

Она отрывисто кивнула, показывая, что все поняла.

Явно удовлетворенный, Артемис поднял пистолет на уровень пояса и двинулся вперед плавной, бесшумной походкой. Он завернул за угол и скрылся из вида.

Дрожащими пальцами Мэделин снова зажгла свою свечу и прислушалась к гулкой тишине. Пытаясь успокоиться, она принялась дышать медленно и ритмично, как делала во время медитации.

В какое-то мгновение она ощутила в воздухе легкий, почти неуловимый аромат и, принюхавшись, различила слабый резковато-приторный запах. Благовоние! Мэделин не знала, какие травы входят в состав этой смеси, но была почти уверена, что однажды ее уже вдыхала.

Едкий запах усиливался. Из глубин памяти всплыло давнее утро.

…Она стояла в дверях кладовой Бернис и смотрела, как ее тетя толчет пестиком в ступке какие-то ванзагарские травы.

– С чем ты экспериментируешь на этот раз, тетя Бернис?

В голове замелькали обрывки тетиного ответа:

– …говорят, что в малых количествах эта смесь вызывает галлюцинации и странные видения, а в больших дозах усыпляет даже самых возбужденных…

Несколько мгновений Мэделин стояла в шоке, не в силах даже пошевелиться, потом усилием воли заставила себя оторвать ноги от пола и бросилась вперед.

– Артемис, где вы? Происходит что-то ужасное!

– Сюда! – позвал он мрачно-раздраженным голосом. – Идите быстрее. Ориентируйтесь по пятнам крови. Они хорошо видны на полу.

Она поспешила по хитросплетениям коридоров, следя за ужасными бурыми пятнами на плитке, и, завернув за последний угол, оказалась в маленькой комнате, обставленной в духе мини-библиотеки.

Это было поразительное зрелище. Старинный письменный стол из красного дерева был завален бумагами и тетрадями, на холодном каменном полу лежал симпатичный ковер, а за креслом стояли две незажженные лампы. Три застекленных книжных шкафа, доверху набитых книгами в кожаных переплетах, высились у стены, украшенной узорами в виде многочисленных треугольников, вписанных один в другой.