Грешница и кающаяся. Часть II
Шрифт:
— Я вполне поняла ее! — проговорила Жозефина, успевшая одеться и войти в комнату.— Мне подарили коралловую нитку, но я снова положила ее на место, чтобы еще раз продать.
— И присвоить себе деньги,— сказал господин Шварц.
— Но я с радостью отдала бедным погорельцам свои картинки, свои милые цветы.
— Змея! — воскликнула начальница, задыхаясь от гнева.— Негодная тварь! Ты осмеливаешься опять лгать? Ведь эта монета выпала из твоего корсажа!
— Мне подарили ее,— отвечала
— Это уже превосходит все границы! — возмущенно произнес господин церковный смотритель.
— Подарили! Ей! — захлебываясь от гнева, возопила начальница.— О Боже, помоги мне собственными руками задушить эту змею!
— Позвольте, мой благочестивый друг,— прервал ее господин Шварц с таким выражением, будто ему пришла в голову хорошая мысль.— Позвольте мне задать ей вопрос.
Начальница молча кивнула, не имея более сил выражать свой гнев, тогда господин смотритель вперил твердый взор в несчастное дитя.
— Ты утверждаешь, что золотую монету тебе подарили. Кто же этот человек?
— Господин с черной бородкой,— отвечала Жозефина.— Я поступила дурно, что сразу не сказала об этом, но я боялась, что у меня отнимут монету.
Правдивость девочки еще больше усугубила ее положение.
— Отнимут монету! — с новой силой вскричала уязвленная начальница.— Эта змея осмеливается меня подозревать!
— Кто же этот щедрый господин, подаривший тебе дукат? — продолжил допрос господин полицейский секретарь.— Как его зовут?
— Не знаю,— отвечала девочка.
— Ага, вот оно что! Она украла и, как все опытные воровки, для своего оправдания ссылается на какого-то незнакомца, которого никто никогда не видел… Ну, благочестивый друг, накажите ее. На этот раз мы не доведем ее проступок до суда, но если такое повторится, то ей не миновать исправительного дома.
— Вы можете думать, что хотите, сударь, но эту золотую монету мне все-таки подарили! — дрожа от обиды, воскликнула Жозефина с детским гневом.
Бессовестный смотритель так оскорбил ее своими словами, что она готова была броситься на него, лицо ее побледнело, губы крепко сжались.
— Вот увидите,— твердо сказала она,— незнакомец придет сюда, он обещал мне, и тогда вы сможете убедиться, что я невиновна.
— Ты надеешься этим дерзким обещанием отсрочить свое наказание и успокоить меня,— сказала начальница,— но ты будешь подвергаться наказанию до тех пор, пока твой незнакомец не явится сюда и не подтвердит твою ложь.
— Вот и отлично! — удовлетворенно воскликнул церковный смотритель.— Она сама вынесла себе приговор, и наказание ее продлится неопределенно долго!
После этого господин полицейский секретарь учтиво раскланялся с благочестивой начальницей. Та поблагодарила
Но Жозефина внезапно выпрямилась и, бледная как смерть, приняла оборонительную позу.
— Не трогайте меня,— воскликнула она,— я невиновна!
— Как! Ты осмеливаешься поднять на меня руку? Ты угрожаешь мне?
— Не бейте меня, на этот раз я вам не дамся! Если бы я чувствовала за собой вину, я покорилась бы и приняла наказание безропотно, хотя бы и более суровое; но я невиновна, и вы не должны меня наказывать!
— Вот когда проявилось все твое коварство, лицемерная воровка! Я заменяю тебе мать, а ты осмеливаешься…
— Заменяете мне мать?! — с горечью воскликнула девочка.— Боже мой, да разве вы когда-нибудь обходились со мной, как со своей дочерью, разве хоть раз назвали меня ласковым именем?
— Никогда и ни разу, потому что ты этого не стоила, змея! Прочь с моих глаз! Ступай тотчас же на чердак, там ты подвергнешься наказанию. С тебя снимут это хорошее платье и наденут дурное, чтобы каждый знал, что ты преступница; ты будешь ходить босая и носить воду благочестивым помощницам и учителям и вообще будешь исполнять все, что они тебе прикажут.
— Я это исполню,— дрожащим голосом проговорила бедная Жозефина, но затем, рыдая, бросилась к ногам начальницы.— О, сжальтесь надо мной! Клянусь всеми святыми, я невиновна! Не посылайте меня на чердак, там так страшно!
Начальница, наслаждаясь горем бедной девочки, назидательно сказала:
— Именно потому, что наказание это кажется тебе таким ужасным, ты и претерпишь его. Я сумею тебя смирить, дерзкую злую тварь. Прочь с моих глаз! На чердак!
Начальница позвонила. Вошел сторож.
— Эта безбожница отправится сейчас на чердак и пробудет там неопределенно долго,— сказала она, указывая на Жозефину.— На сухом хлебе и воде она научится каяться и молиться.
— Каяться и молиться необходимо,— благоговейно подтвердил сторож.
— Она будет носить самые старые и худые платья, которые отбирает кастелянша, и будет босиком исполнять все службы.
— Все, что прикажет благородная начальница, будет исполнено в точности.
— Не давать ей ни свечей, ни книг, ни пера, змееныш этот должен только каяться, молиться и тем исправляться.
— Молитва и покаяние — лучший способ спасти душу,— поддакнул сторож.
Не удостоив больше Жозефину ни единым словом, начальница надменным жестом указала ей на дверь. Сторож хотел схватить девочку, но Жозефина отпрянула.