Грешница, путь во тьму
Шрифт:
Она почти не видела своего мужа. Лишь иногда во время завтраков и во время ночных визитов. Они стали привычными, но все такими же нестерпимыми. В ней зарождало ненависть его слова о покаянии. Она не понимала, как он мог говорить ей о том, чтобы она просила милости Господа, если не сделала ничего, за что стоило бы.
Эдита, как послушная жена, почти не выходила из дома. Вышивала, играла на фортепиано и искала утешение в книгах, что прятала в дальнем сундуке в своей комнате. Это были ужасные дамские романы. В них всегда рассказывалось о великой,
Обычно в них героини, в конечном итоге, выходили замуж за своих возлюбленных.
Эдита никогда не читала ночами эти книги. Ночами она вчитывалась в Библию, пытаясь найти утешение и надежду. Не могла позволить себе читать о любви, когда её муж мог прийти или же после его визитов. Тогда казалось, что любовь это что-то оскверненное.
– Эдита, – едва слышно обратилась к ней Мария, она все ещё называла по имени как-то боязливо, будто боялась, что Иоханн услышит, – вы сегодня в церковь?
– Да, – кивнула девушка, послушно сидя под умелыми руками служанки, которая заплетала ей волосы, – практически единственное время, которое я провожу с мужем, – весело ответила,– может сегодня встречусь со своими сестрами. Я ужасно по ним соскучилась. Интересно, как Сесилия там без меня. Я ведь ей как мать. А Катерина без меня, наверняка, погрязла в домашних делах и никак не развлекается.
– Вы тоже никак не развлекаетесь, – смешно по-детски упрекнула девушку Мария.
– Ты права, – хохотнула Эдита, радуясь тому, что девушка начала расслабляться и проявлять свой нрав, – вот ещё одна причина от чего я хочу с ней встретиться. Мне кажется, я здесь состарюсь, в этом доме! Тебе так не кажется? Ощущаю себе старой девой или же богатой вдовушкой. Скоро моль будет меня съедать!
– Ох, не говорите так, – нахмурив свело-рыжие брови, возмутилась Мария, – вы ещё так молоды.
– Молода, а развлекаюсь только чтением книг! Я уже устала от них. Мария, может на денек поменяемся, а? Ты будешь скучать в моей комнате, а я готовить, убирать и ходить на базар? Это было бы для меня благословением! Никогда бы не подумала, что буду просить о том, чтобы заниматься домашними обязанностями.
– Миссис Эшби, – строго сказала Мария, прекратив возиться с волосами, – не говорите так. Если мистер Эшби услышит, ему это очень не понравится.
– К черту его! – громогласно объявила Эдита, поднявшись. – Оставь, я так пойду.
– Миссис Эшби! – голосом полным ужаса, воскликнула Мария, оглянувшись на запертую дверь, будто боялась увидеть там суровое лицо хозяина дома. – Если он услышит…
– Если он услышит, я надеюсь, у него отсохнут уши. – холодно бросила девушка, оправив подол платья. – Все, Мария, иди по своим делам. Ты свободна.
Девушка поджала губы, склонила низко голову и выскользнула из комнаты, Эдита на это вздохнула. К её печали она начала замечать в себе жестокость, что проросла в её сердце и вырывалась нелестными словами. Она не могла сдержать их, расстраивая свою скромную и нежную служанку.
Та смотрела глазами полными ужаса, каждый раз, когда
Как когда-то шептала Розе на ушко в церкви всякие похабные шутки, наслаждаясь её возмущением и смущением, теперь кривила лицо в высокопарном выражении за завтраком, поворачиваясь к Марии, когда Иоханн отворачивался. Девушка бледнела в ужасе и бросала испуганные взгляды на мистера Эшби, боясь, что тот поймает свою жену за таким ребячеством.
Эдита оглядела себя в зеркале.
Это был не первый совместных поход в церковь после её замужества. После первого похода, лишь стоило за супружеской четой закрыться входной двери дома, Иоханн уставился на Эдиту пугающе-холодным взглядом.
Грозно прочитал лекцию о неподобающем внешнем виде. Причитал, что теперь она миссис Эшби и это оскорбление его рода и фамилии, если она не одета надлежаще.
Говорил, что платье слишком просто, украшений слишком мало, и вовсе она позорит его.
Она старалась больше не совершать эту ошибку. С усталость наблюдая, как Мария торжественно одевает на неё драгоценные, богато вышитые тряпки и украшения всех мастей.
Сегодня на её шее красовалось ожерелье с синих сапфиров. Она его люто ненавидела.
Ей казалось, что из-за блестящей синевы камней её кожа отливает каким-то голубоватым цветом покойника. Раздраженно цыкнув, она сдернула ожерелье с шеи и громко положила его на стол трюмо.
Расправила плечи, поправив складки платья и принялась спускаться по лестнице.
У входа её уже ждал муж. Не бросив на неё ни взгляда, вышел с дома. Они медленно пошли по улицам в сторону к церкви, к которой медленно сползался разодетый народ. Сбегались, как жвачные животные на пастбище.
Под ногами чвакала грязь, настал период дождей.
Скачущие мимо лошади забрызгивали прохожих брызгами, которые летели из под их копыт.
– Дорогая мисс Фрэмптон! – радостно окликнула Эдита, завидев свою старую гувернантку у входа в церковь. Возле неё толпились её сестры, прижимаясь к Маргарите, как птенчике к курице наседки. Отца видно не было.
– Ох, золотце мое! – воскликнула женщина.
На глаза у нее навернулись слезы и она подалась ближе к своей воспитаннице. Та упала в её объятия, расцеловала впалые щеки, с горечью замечая тени под глазами женщины. Заботливо взяла её за сухие руки, быстро щебеча птичкой, расспрашивая, как у неё дела и как же так получилось, что она выглядит столь изможденной.
– А как так не выглядеть, когда моя дорогая воспитанница покинула отчий дом? – горько рассмеялась Маргарита, заботливо оглядывая девушку. – Исхудала же ты, побледнела. В глазах нет счастья, дорогуша! Совсем забыла о своей старой, одинокой гувернантке, не навещаешь её! А сестер позабыла, а они скучают. И где же муж твой? Я его не вижу.