Грешница
Шрифт:
Еще не сдается, подумала Маура. Пока зрачки реагируют, остается шанс.
Она вызвала в памяти первую кризисную ситуацию, когда руководила как врач-интерн. Вспомнила, как не хотелось признавать свое поражение, даже когда стало ясно, что пациента спасти невозможно. Но его семья находилась за дверью — жена и двое сыновей-подростков, и лица этих мальчиков стояли у нее перед глазами, когда она вновь и вновь прикладывала к груди электроды дефибриллятора. Оба мальчика были высокими, как взрослые мужчины, с огромными ступнями и прыщавыми
До нее вдруг дошло, что отец Брофи замолчал. Подняв голову, она увидела, что святой отец наблюдает за ней, и взгляд его был таким пристальным, что, казалось, проникал в душу.
И в тот же момент она ощутила странное возбуждение.
Она закрыла карту, приняв деловитый вид, чтобы скрыть свое замешательство. Она только что выбралась из постели Виктора, и вот ее уже тянет к другому мужчине. Известно, что возбужденные кошки могут притягивать котов своим запахом. Неужели и она подавала такой сигнал, источая особый запах чувственности? Запах женщины, которая так долго жила без секса, что теперь никак не может им насытиться?
Маура поднялась и потянулась за пальто.
Отец Брофи шагнул к ней, чтобы помочь надеть пальто. Встал почти вплотную у нее за спиной, придерживая пальто, пока она просовывала руки в рукава. Она почувствовала, как его рука коснулась ее волос. Это было случайное прикосновение, не более того, но спровоцировало сладкую дрожь в ее теле. Маура отступила в сторону и быстро застегнулась.
— Прежде чем вы уйдете, — сказал он, — я хочу вам кое-что показать. Пойдемте со мной.
— Куда?
— Вниз, на четвертый этаж.
Заинтригованная, она последовала за ним к лифту. Они зашли в кабинку, вновь оказавшись вдвоем в слишком тесном пространстве. Она стояла, засунув руки в карманы, напряженно вглядывалась в сменявшиеся на табло цифры этажей и задавалась вопросом: грех ли это — находить священника привлекательным?
Если это и не грех, то определенно безумие.
Наконец двери лифта открылись, и она двинулась следом за святым отцом по коридору в отделение кардиологии. Как и в хирургическом отделении, свет здесь был приглушен на ночь. Брофи провел ее сквозь полумрак к пульту с мониторами ЭКГ.
Дородная медсестра сидела за пультом и отслеживала линии ЭКГ на экранах. Увидев священника, она заулыбалась:
— Отец Брофи, делаете ночной обход?
Он тронул медсестру за плечо — запросто, по-дружески, что говорило об их доверительных отношениях. Маура сразу вспомнила свое первое впечатление о Брофи, когда она увидела его во дворе монастыря из окна кельи Камиллы. Он точно так же положил руку на плечо пожилой монахине, которая встретила его у ворот. Этот человек явно не боялся предлагать людям тепло общения.
— Добрый вечер, Кэтлин, — сказал он, и в его речи вдруг прозвучал легкий
— Пока да, тьфу-тьфу. Что, вас вызвали к кому-то из пациентов?
— Нет, не к вашим. Мы были наверху, в хирургии. Я просто хотел привести сюда доктора Айлз на экскурсию.
— В два часа ночи? — Кэтлин рассмеялась и посмотрела на Мауру. — Он вас уморит. Этот человек никогда не отдыхает.
— Отдыхать? — сказал Брофи. — Что это такое?
— Это то, что делаем мы, простые смертные.
Брофи взглянул на монитор.
— Как поживает наш господин Демарко?
— О, ваш любимый пациент. Завтра его переводят в общую палату. Так что, наверное, хорошо.
Брофи показал на монитор под номером шесть, который посылал мирные сигналы.
— Вот, — сказал он, тронув Мауру за руку, и прошептал ей на ухо: — Вот что я хотел вам показать.
— Зачем? — удивилась Маура.
— Господин Демарко — тот человек, которого мы с вами спасли на улице. — Брофи посмотрел на Мауру. — Человек, которому вы предсказывали смерть. Это наше чудо. Ваше и мое.
— Почему же чудо? Я тоже могу ошибаться.
— Вы ничуть не удивлены, что этого человека скоро выпишут из больницы?
Маура посмотрела на святого отца.
— Прошу прощения, но меня мало что удивляет в этой жизни. — Она не хотела показаться циничной, но реплика прозвучала именно так, и она подумала, что, возможно, разочаровала Брофи. Казалось, для него было важно, чтобы она выразила хоть какое-то изумление, а она лишь сухо пожала плечами.
Спускаясь в лифте на первый этаж, Маура сказала:
— Я бы хотела верить в чудеса, святой отец. Действительно хотела бы. Но боюсь, что уже невозможно изменить старого скептика.
Он улыбнулся в ответ.
— Бог дал вам блестящий ум, и, разумеется, вы должны применять его по назначению. Задавать свои собственные вопросы и находить на них собственные ответы.
— Я уверена, что и вы задаете такие вопросы.
— Каждый день.
— И все-таки верите в божественный промысел. Неужели ваша вера никогда не колеблется?
Последовала пауза.
— Только не моя вера, нет. Меня вера еще никогда не подводила.
Маура уловила нотку неуверенности и посмотрела на него.
— Тогда в чем же вы сомневаетесь?
Его взгляд, казалось, проник прямо в ее мысли и смог прочитать именно те, которые она старательно прятала от него.
— В своей силе, — тихо произнес он. — Иногда я сомневаюсь в собственной силе.
Выйдя на улицу, Маура с наслаждением вдохнула холодный воздух. Небо было ясным, звезды мерцали холодным блеском. Она забралась в машину и немного посидела, прогревая двигатель и пытаясь понять, что же произошло между ней и отцом Брофи. Собственно, ничего, но она чувствовала себя виноватой, как будто действительно что-то произошло. Виноватой и одновременно веселой.