Грешник
Шрифт:
— Чертовски невероятно, — бормочет Элли себе под нос. — А как насчет здешних гребаных мужчин? Им делают вазэктомию?
Его внимание возвращается ко мне, игнорируя мою жену.
— Ей сделали тест, и он дал положительный результат. Когда мы спросили ее об этом, она чертовски испугалась и попыталась броситься с лестницы. Она пообещала нам, что не будет рожать ребенка здесь, в «Бойне».
— Она пыталась убить ребенка? — шепчет Элли.
Я перевожу взгляд на жену, а она стоит у стекла и смотрит на свою мать.
— Однажды мы уже принесли вам мирное подношение, — брат смотрит на затылок Элли, затем снова на меня. — Это еще одна любезность, которую мы тебе оказываем. Как я уже сказал, «Бойня» — не место для ребенка.
— Откуда нам знать, что ребенок не принадлежит кому-то из вас? — спрашиваю я. Брат сказал мне, что ребята уже нашли ее мать полезной, когда я видел его в последний раз на нашей кухне.
Если мой вопрос их и оскорбил, то они не подают виду.
— Невозможно, — говорит тот, что с татуировкой монахини.
— Она приехала беременной. Мы просто не сразу это заметили, — объясняет тот, что главный.
— Мы хотим ребенка, — бросает моя жена, поворачиваясь лицом к комнате и снова присоединяясь к нам. — Мы возьмем их обоих.
— Стоп. Стоп, — разжав руки, брат отталкивается от стены. — Твоя мать — наша. Она никуда не денется.
— Вы пристегнули ее к кровати, — делает шаг вперед Элли, но я хватаю ее за капюшон и дергаю к себе, когда вижу, что тихоня делает шаг к ней. — Она беременна. Вы не можете держать ее здесь как заключенную, привязывать, издеваться над ней и ожидать, что она родит здорового ребенка, — голос Элли становится громче.
— Были ли мы снисходительны к ней, когда она приехала? Нет. Но мы не трогали ее с тех пор, как узнали, что она беременна. И отметины, которые у нее сейчас, она нанесла сама.
— Если вы не хотите отдавать Лору, то что вы предлагаете? — спрашиваю я.
У них уже есть план, так что нужно переходить к делу.
— Что вы собираетесь с ней сделать? — требует Элли, прежде чем он успевает мне ответить. — Введете ее в медикаментозную кому, и будете держать ее привязанной к кровати?
— Женщины в коме постоянно вынашивают детей до полного срока, — пожимает плечами тот, что с татуировкой монахини.
Брат с тату змеи отстраняет их обоих и обращается ко мне.
— У нас здесь больница — конечно, полностью укомплектованная персоналом.
Элли фыркает, как будто их врачи не приспособлены для ухода за беременной женщиной.
— Врачи будут наблюдать за ней. Но… — он смотрит на Элли, которая выглядит так, будто хочет застрелить его, если представится такая возможность. — Мы дадим вам полный доступ к нашему учреждению. Приводите Гэвина так часто, как захотите. Мы предоставим ему доступ ко всему, что понадобится. Но Лора не покинет «Бойню». Как только Гэвин примет роды, вы заберете ребенка к себе домой, а она останется здесь.
— Он не акушер-гинеколог, — огрызается Элли, имея в виду Гэвина.
— Принимай это или не принимай, — беззаботно пожимает плечами он.
— Вы не можете…
— Мы согласны, — прерываю ее я.
Элли поворачивается, выдергивая мою руку из своей толстовки. Ее широко раскрытые глаза устремлены на стекло позади меня, и их начинают наполнять слезы.
— Син…
— Я хочу увидеть своего отца.
Я не даю Элли шанса заговорить. У нее будет достаточно времени для этого по дороге домой. А сейчас ей нужно принять то, что они предлагают, и позже высказать мне об этом.
Парень в рваных джинсах откидывает голову назад, смеясь.
— С чего бы нам это позволять?
Я игнорирую его и смотрю на того, кто, как я знаю, здесь главный. После долгой секунды он кивает.
— Ты можешь увидеть своего отца, — соглашается брат.
_______________
Я вхожу в комнату в другом конце подвала, держа жену за руку. Братья входят следом за нами. Здесь пахнет мочой и кровью.
Мой отец сидит в дальнем углу, прислонившись спиной к стене. Когда мы входим, он поднимает голову, и при взгляде на нас его разбитые губы растягиваются в улыбке. Звук его смеха, эхом отражающийся от бетонных стен, заставляет волосы у меня на затылке встать дыбом.
— Не знал, что мне разрешат супружеские визиты, — он смотрит на Элли, и я кладу руку ей на грудь, чтобы она не смогла пройти дальше в комнату. Конечно, этот ублюдок должен был намекнуть, что изнасиловал мою жену.
— Возбудился, Лиам? Если хочешь, могу позвать кого-нибудь сюда, чтобы тебя трахнули, — шутит парень с татуировкой монахини.
Я вижу, как отец содрогается при этой мысли.
— Для человека с членом, ты дерьмово его сосешь.
Отец опускает голову, его тяжелое дыхание наполняет холодную комнату, и брат Пик смеется над ним.
— Не волнуйся, мы научим тебя принимать член, как хороший мальчик.
— Я быстро, — говорю я, засовывая руки в передний карман толстовки и уходя от этого разговора.
Мне все равно, что братья здесь сделают. С ним или с другими. Лишь бы моя жена не была одной из них.
— Я узнал, что Лора беременна.
Лиам молчит, уставившись в пол.
— Что забавно, учитывая, что ты сказал мне, что она сделала гистерэктомию.
Лиам поднимает голову, его глаза переходят на Элли и задерживаются на ней дольше, чем мне хотелось бы, затем снова встречаются с моими, но он все равно молчит.
— Что еще забавно, так это то, как ты сказал мне, что Линкольн хотел наследника Ашера, но он обрюхатил Лору сразу после того, как они поженились. — Я не уверен, что беременность Лоры принесла бы ему пользу.
— Она была никем до Николаса, — тихо говорит он.
Да, мать Элли происходила из семьи Лорда, но ее семья не была могущественной. Не то что Ашеры. Я понимаю, почему они обещали Элли Ченсу. Его отец могущественен. Он был сыном сестры Линкольна. Она, конечно, вышла замуж, но у Линкольна не было такой власти, как у отца Ченса.