Грешники Святого города
Шрифт:
Если бы Гейб влепила мне пощечину, это удивило бы меня меньше. Оплеуху я заслужила.
— Говори.
Мы встретились взглядами, и в воздухе между нами повисло напряженное молчание. Мои перстни заискрились, ее изумруд вспыхнул.
— Призываю Анубиса в свидетели, Габриель, я сделаю это. Сделаю все, о чем ты просишь.
Мой возглас сбросил со стойки несколько журналов, мягко шлепнувшихся на деревянный пол. Минуту мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а потом Гейб подняла снимок.
— Поклянись, — жестко потребовала она, и мне стало ясно: Гейб не успокоится, пока убийцы Эдди не
Я не стала медлить.
— Клянусь своим именем и именем моего бога Анубиса, владыки смерти, что помогу тебе выследить убийц Эдди. Я убью их, если ты не сможешь сделать это сама. И до конца жизни буду заботиться о твоей дочери и ее детях.
«Правда, не знаю, долго ли мне суждено прожить».
— Даю тебе свое слово.
Мир под ногами слегка качнулся. Все. Дело сделано.
Я была в долгу перед Гейб. Чтобы вернуть этот долг, я должна сделать и это, и гораздо больше. Она — моя подруга, единственный близкий мне человек еще с Академии. Она пыталась помочь мне защитить Дорин. Она погрузилась со мной в ледяной ад логовища Сантино, чтобы выследить убийцу Дорин, и чуть не погибла. Она никогда не отступала перед опасностью, если дело касалось меня. Я не могла отказать ей.
К тому же она сделала то, с чем не справилась я, — проводила Джейса Монро. Вместо меня выполнила у его смертного ложа обязанности некроманта. Такого акта милосердия я не заслужила, и за это я никогда не смогу отплатить сполна.
«Правда, Джафримеля это вряд ли обрадует. — Следом за этой мыслью пришла другая, жесткая и холодная: — Ну и наплевать. Пусть попробует меня остановить. Это в сто раз важнее долбаного контракта с дьяволом».
Гейб хлопнула снимком о стол.
— Ну вот, договорились. — Слезы уже вовсю лились по ее щекам. — А сейчас уходи. Документы забери с собой, изучи их. И приходи завтра.
«Можешь не сомневаться».
— Где твоя дочь?
— В надежном месте.
Пальцы Гейб вцепились в стол с такой яростной силой, что побелели костяшки. Судя по трепетавшей ауре, она едва сохраняла контроль над собой: ее переполняли боль, горечь, гнев и отчаяние. Сорвавшись, она могла броситься на меня. Я была уверена, что смогу отбиться, не причинив вреда Гейб, но как поведет себя уловивший угрозу Джафримель?
— Уходи, Дэнни. Со мной небезопасно.
«Знаю».
Ведь я сожгла собственный дом дотла, утратив близкого человека. Кто-то однажды пытался мне внушить, что печаль пассивна. Но он не знал женщин и не знал некромантов.
Оставив кружку на стойке, я взяла папку и попятилась к выходу. Левой рукой я сжимала ножны меча, гнев Гейб отзывался в моем защитном поле. Воздух потрескивал, перстни сыпали искрами. Пятясь, я спустилась вниз, в холл, и уже там, где меня не было видно из кухни, развернулась и быстро покинула дом, несмотря на слезы, выедающие глаза.
Я обязана Гейб и этим.
Горячие соленые слезы лились по моим щекам, стекая на блузку, хриплые рыдания рвались из груди, когда я выскочила за ворота и упала в объятия Джафримеля.
Глава 8
Леандр не задал мне ни единого вопроса. Я это отметила и была ему благодарна.
Устроились мы в отеле «Брюстер» на Девятой улице, дорогом, комфортном, но слишком уязвимом для возможного нападения. Однако возражать я не стала, молча проследовала через холл в комнату, указанную Джафримелем, бросила на пол сумку с новым ужасным содержимым, повалилась на кровать, сжимая в руках меч, и бессмысленно уставилась на бледно-голубые обои с безвкусным золотым узором. На Сент-Сити опустилась ночь. Я так любила здешние ночи в былые годы, а теперь из темноты на меня словно нацелились ножи.
Джафримель переговорил с озадаченным Леандром, и я расслышала слова Маккинли.
— Я позабочусь о нем, — сказал агент, после чего дверь номера мягко закрылась.
Шаги Джафримеля звучали гулко, пока у стен воздвигались энергетические и магические защитные ограждения, сделавшие наше прибежище почти невидимым в физическом диапазоне.
Потом Джафримель постоял у двери, тихо прошел по бархатистому ковру, и кровать скрипнула, когда он опустился на нее с другой стороны.
«Не прикасайся ко мне. Даже не думай прикоснуться ко мне. Во имя всех богов, если ты хотя бы попытаешься манипулировать мною или причинить мне боль, клянусь, я атакую тебя. И плевать, что из этого выйдет. Анубис, молю тебя, не дай ему тронуть меня!»
Последовала еще одна долгая пауза. Джафримель потянулся, лег и раскинулся на постели. Мое тело омыл бархатный, ласкающий поток энергии.
Его пальцы коснулись моих волос, слегка поглаживая их. Эти прикосновения успокаивали. Он нащупал спутавшиеся пряди и принялся терпеливо их распутывать, потом взялся бережно массировать кожу головы. Блаженство растекалось по моей коже, вдоль позвоночника, озноб постепенно проходил.
Глаза мои были плотно закрыты, но слезы капали из-под опущенных век. Стоило мне подумать о Джафримеле как о последнем мерзавце, и он оказался рядом, ласковый и нежный. Мне были нужны его бережные прикосновения, мне хотелось ощущать его пальцы в волосах, его объятия. На миг я даже подумала о том, чтобы сдаться и сбросить это ужасное гнетущее бремя — желание сохранить себя.
Но это сделало бы меня уязвимой.
«О боги, прошу вас! Пожалуйста! Я могу справиться с болью, но не в силах противостоять этому. Не позволяйте ему быть нежным. Умоляю!»
Знак на моем плече разгорелся, жар растекался по коже. Энергия хлынула в меня, заструилась по нервам. Мое тело жаждало этих сладостно мучительных ощущений, я ничего не могла с собой поделать.
Мои пальцы с ногтями, покрашенными черным молекулярным лаком, дрожали. Меч в лакированных ножнах цвета индиго тихо гудел.
Джафримель подсунул одну руку под меня, а другая его рука, массировавшая мне затылок, спустилась к плечу и ниже, снимая напряжение. Его пальцы, по сравнению с моими толстые, но невероятно нежные, оплели мою кисть, и я перестала сжимать меч. После недолгой борьбы Джафримель столкнул катану с кровати, я же издала тихий стон, как угодивший в силки кролик.
Мне нужен был меч. Только он давал мне ощущение безопасности.
Руки Джафримеля напряглись, и он привлек меня к себе. Он по-прежнему молчал, лишь его теплое дыхание овевало мои волосы. Кольцо его рук сомкнулось вокруг меня, как оковы. Или опора.