Грета и Король Гоблинов

Джейкобс Хлоя

– Если все это правда, - сказал Рэй, - если Аграмону требуется человеческая кровь, чтобы активировать свою магию, тогда почему он заставил нас работать в качестве рабов? Почему он просто не убил нас?

Без огней в камере, которые давали им немного света, она бы ничего не могла увидеть, кроме громадной, неповоротливой тени Айзека... и свечения его глаз. Теперь он почти не обращал внимания на Рэя, он полностью сфокусировался на ней.

– Она должна быть особой, - послышалось тихое ворчание.
– Человеческое дитя по особой кровной

линии. Остальных используют для постройки... алтаря.

Она так крепко сжала руки, что кончики пальцев онемели. Как и ее губы, ноги и пальцы ног. Она чувствовала себя отделенной от своего собственного тела - от всего, кроме сердца. Оно болело так, что она не могла дышать. Будто смертельная рана, будто ее кровь вытекала из нее прямо перед ней на пол.

– Ты знал, - она отступила на шаг назад, не желая, чтобы он видел, что убивал ее каждым словом.
– Ты знал обо всем с самого начала. Когда Люк умер, и я спросила тебя... ты соврал. Когда я узнала о вознаграждении за мою голову... ты соврал. И в моем сне, когда я снова спросила тебя... Ты сказал, что понятия не имел о том, что Аграмон держит людей узниками, и не знаешь, зачем они ему нужны.

Когда это случилось? Вранье, трюки, игры? Она думала, что наконец-то начала видеть настоящего Айзека, но теперь она спрашивала себя, существовал ли он вообще. Было ли хоть что-то из того, что он показал ей, настоящим, или же это было лишь иллюзией в ее голове - все это сон, от которого она не может проснуться?

Выражение вины на его лице стало последней каплей. Кровь Греты застыла, и не осталось ничего кроме навыка бесчувственного охотника за головами, мчащегося по ее венам.

– Почему ты теперь здесь? Как ты сюда пробрался?

Будет ли он отрицать или все же скажет ей, наконец, правду?

– Ты все же в союзе с ним, не так ли? С демоном. А ты как поступаешь, возвращаешь ему людей, довольный, что сам избежал его когтей? Ты наблюдаешь, как их пытают, может ты и сам любишь время от времени держать в руке кнут?

Айзек шагнул вперед, но Грета сделала шаг назад, и ещё один.

– Рэй, иди вперед и забери мальчиков, - она не смотрела на него, не смея оборвать зрительный контакт с Айзеком.
– Я задержу гоблина и остальных.

– Ты уверена?

– Просто сделай это. Пока ещё не поздно.

Айзек даже не моргнул, когда Рэй развернулся и побежал. Она знала, что он не будет суетиться из-за него, потому что не пришел сюда ради хоть какого-то человека. Не сегодня.

Он пришел за ней. Только за ней.

– Вернись со мной, Грета.

Она крепче ухватилась за рукоятку своего меча, чувствуя себя немного комфортней ощущая знакомый вес.

– Этого не будет. Сейчас... или когда-либо.

– Нет времени объяснять.

Как будто он мог.

– Ты не должен объяснять, я поняла. В тебе нет ни грамма чести, правда? Ты бы предал собственную мать...

Гоблин вскинул обе руки и схватил ее. Она с возмущением зашипела, когда он подтянул ее ближе, зажимая руку,

в которой она держала меч, между ними. Он с негодованием посмотрел вниз, на ее лицо, а она была удивлена тем, насколько хорошо он себя контролировал. Было ли это потому, что он был ещё достаточно молодым, и луны не действовали на него в полную силу? Его кожа почти вернулась бы в нормальное состояние, если бы не длина зубов и когтей. Может ли быть, что его ярость в той камере была вызвана не затмением, а чем-то внутренним, возможно, даже страхом? За нее?

Она не могла вынести быть так близко к нему. Так близко, что его запах дразнил, его взгляд гипнотизировал, его прикосновение...

Черт его побери.

– Отпусти меня.

– Ты должна понять.

– Я прекрасно понимаю.

Она извивалась и корчилась, но это лишь привело ее к осознанию того, насколько он превосходил ее по силе.

– Нет. Ты понятия не имеешь, что этот монстер сделал моему миру.

– А мне все равно!

На этом он с отвращением оттолкнул и ударил по мечу, который вылетел из ее руки.

– Да. Тебе плевать на Милену или ее народ, не так ли? Я вообще не думаю, что тебе есть до кого-либо дело, - он сказал, смотря себе под ноги.
– Но не мне. И после тысячелетий страданий, когда правители всех королевств, наконец, победили зло Аграмона, поверь мне, это стоило той цены. Цены, которую заплатил мой отец, и цену, которую я собирался заплатить, когда меня сделали бы правителем территории гоблинов.

– Какую цену?

– Магия фейри не была предназначена для того, чтобы удерживать его здесь вечно. Когда я принял трон - ради тебя, - он упомянул ее с суровым выражением лица, - я узнал, что мои предки соглашались помогать Аграмону находить людей, которые ему требовались, чтобы открыть врата, взамен на его обещание, что он, наконец-то, покинет Милену раз и навсегда.

Грета почувствовала волну убежденности, исходившую от него, полнейшее убеждение, что он не сделал ничего неправильного.

– Значит, вы все заключали сделку с дьяволом. Все королевства, - прошептала она. Забрезжил свет.
– Вот причина лунного сумасшествия, не так ли? Все эти истории о людях, приносящих проклятья на луны, вечную зиму... это все было ложью, чтобы скрыть правду - ты сам все это принес. Ты нарушил законы природы, став союзником зла Аграмона, а Великая Мать наказывает тебя за это.

Его лицо исказилось от рычания.

– Люди привели сюда Аграмона, а мы страдаем от последствий. Но у нас, наконец-то, есть шанс изгнать его яд из нашего мира. Не говори мне, что ты не сделала бы то же самое.

Как бы Грета не хотела возразить, могла ли она с уверенностью сказать, что не стала бы платить похожую цену за то, что ей дорого... например, за шанс попасть домой?

– Мне не так повезло. Бремя свалилось на меня, хотел я того или нет.

– Значит, вторжение в мои сны было лишь ещё одним развлечением, прежде чем придет время сдать меня?