Грёзы и предостережения

Собран Энжи

Переключались мысли молниеносно, перескакивали одна на другую в каком-то сумбурном потоке.

Когда я уже сравнялась с верхушками растущих рядом деревьев, снизу ударило удивительно теплой волной воздуха, подбрасывая немного вверх. Ощущения настолько напомнили полет в аэродинамической трубе, что захотелось сделать то, что я побоялась сделать в тот единственный раз, когда посещала этот аттракцион.

И чего я стеснялась, спрашивается? Как много мы теряем от того, что не совершаем того что хочется из-за выдуманных моралей и норм приличия? Или от того, что боимся, как кто-то криво на нас посмотрит?

Жаль, я поняла это только сейчас, когда пути назад нет.

Зато сальто никто сделать не мешает!

И увидит только золотой дракоша, если еще не улетел. Нужно делать быстрее, а то кто-то нажмет кнопочку и будет большой шмяк о землю. Попытка сгруппироваться и перевернуться не удалась, но я попробовала еще. И еще. Смеялась, как навижена. Так любила повторять одна из нянечек в детдоме, наблюдая за моими приступами безумного истеричного смеха, часто заменяющего слезы.

Я так по-детски расшалилась, что на очередном прыжке меня отбросило очень высоко и прямо в отвесную стену. Закрыла глаза, ожидая, что именно сейчас меня расплющит, и я все-таки сегодня разобьюсь. Резкий порыв ветра отбросил меня от стены, выбил из потока и вновь ускорил падение.

Интересно, а пресловутый закон всемирного тяготения в этом мире действует? Тогда как замечательно, что я исхудала за эти дни. А чему в этом мире равно джи? Что-то сильно долго я падаю!

Отблеск огромных золотистых крыльев. Горячее влажное дыхание обожгло лицо, и я снова устремилась вниз, теперь падая спиной.

«Красавец!», — мелькнуло в голове, а рука сама собой потянулась к дракону.

Вверху надо мной плескалось ярко синее предутреннее небо. Медленно таяли звезды. Куцые облака зависли и с немым укором смотрели на меня из-за уходящих в небо вершин. Отбрасывая фиолетово-желтые отблески, где-то за горизонтом невидимое мне вставало местное солнце. И над всей этой картиной парил величественный золотой дракон. Сказка!

Рассвет буйство красок и начало новой жизни, что может быть прекрасней? На этом риторическом вопросе, мозги словно очнулись и, повинуясь инстинкту самосохранения, тело сгруппировалось, немного переворачиваясь. Отвела взгляд от дракона, напряженно разглядывая, что же там внизу, но сделать это мне никак не удавалось. Все чего я добилась — это вновь вернулась к падению животом вниз.

Ну, хоть так. Выставлю руки, спасая голову. Она вон активно мыслить начала, может и не растекутся мои мозги по земле.

Земля приближалась, и я уже различала отдельные цветы, пробивающие сквозь каменистую почку, когда мою талию перехватил огромный коготь, снова поднимая меня вверх.

Это что у драконов игра такая? Или я некачественно летела и меня нужно сбросить в море, чтобы не портить ландшафт?

Летел дракон низко. Меня то и дело освежало холодными брызгами.

Неожиданно, я поняла, что моему дракошке тяжело. А размах крыльев не такой громадный, как виделся мне. Вскоре показался песчаный берег, в паре метров от которого лапа разжалась, и меня бросило в воду.

Холодно! Леденящий душ мне может и необходим, но даже он вряд ли в состоянии вернуть мои мозги в рациональное русло.

Выбравшись из воды, упала на песок с упоением и ликованием, отмечая, тот факт, что я жива и относительно цела. А легкие ссадины, что пекли от соленой воды, и промозглое до костей тело, это мелочи. Даже если зуб на зуб не попадает.

Главное не спать! Не поддаваться слабости, что пришла едва уровень адреналина в крови понизился.

Встала на четвереньки. Подняться на ноги сразу сил не было. От пережитого руки и ноги дрожали, и я вся тряслась. С усилием, но заставила себя встать, на неокрепшие ноги.

Золотистый дракон сидел рядом. Следил за каждым моим движение из-под полуприкрытых век.

Потерла руками озябшие плечи. Стянула намокшее платье, оставаясь в майке и штанишках, — так я быстрее согреюсь. Пробежалась до первых деревьев, немного разгоняя ток крови. На первую же подходящую ветку развесила выжатое от лишней воды платье. Руки все еще тряслись, поэтому удалось не очень, но сейчас это не так важно.

Все еще пританцовывая от холода, вернулась к дракону. Встала возле головы с половину меня, отмечая, что этот дракоша раза в три меньше черного и немного уступает размерами мутной драконихе.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, порывисто протягивая руку к мордочке. Так и замерла с протянутой рукой, глазами спрашивая разрешения.

Дракоша фыркнул, обдав струей согревающего дыхания. И тем удивительней оказалось прикосновение к шкуре дракона — обжигающе горячей. Теплокровная ящерица это что-то новое в науке. Погладила надбровное веко, слегка почесала переносицу. Жаль, что нельзя попроситься погреться в домике под крылышком.

«Нужно все же найти, как развести костер», — ежась от холодного ветра, решила я и, перестав гладить дракошу, обернулась в сторону леса.

Дракон недовольно фыркнул, на контрасте с теплым дыханием воздух стал еще холоднее. И по обнаженному телу, облепленному тонким нижним бельем, пробежал целый табун мурах.

Глаз открылся и посмотрел на меня с таким упреком, будто я ему луну с неба обещала, а не выполнила. Чисто по-женски посмотрел. Да, и мордочка у него была утонченная, женская. А глаза… Удивительные, радужные, с вертикальным зрачком. В них не было одного преобладающего цвета, они вспыхивали яркими всполохами всех возможных цветов от сине-желтого до фиолетово-красного. Завораживая, как северное сияние.

На меня хлынул неконтролируемый поток эмоций — ноющая боль, неутихающий страх, всепоглощающее одиночество, нетерпеливое ожидание, робкая надежда, горькая обида и укор, словно это меня все это время ждали, искали, а я умудрилась потеряться и чуть не опоздать. И радостное обретение, такое будто ты всегда знал, что что-то было утеряно и тебе этого чего-то отчаянно недостает, но вспомнить чего именно не мог, а тут случайно нашел и все вспомнил.

Сложный коктейль и такой созвучный ощущениям, захлестнувшим и мое сердце. Только я никогда и предположить не могла, что все эти чувства буду испытывать не к человеку, а к неразумному животному. Затопившее сердце дракоши горькое огорчение было так ощутимо, так явственно, что я, чистосердечно раскаявшись в собственной неосмотрительности, поспешила исправить эту неумышленную обиду, вспоминая нашу встречу и те чувства, что испытала, когда увидела отблеск золотистых крыльев — восторг, восхищение, ожидание чуда.